Только тут Виктор понял, что он сам до конца не знает, жива его группа или нет. Он просто пожал плечами.
— Живы… — то ли спросил, то ли утвердил журналист.
Стоящая в стороне девятнадцатилетняя Лейя подпрыгнула от радости, и Виктор на секунду представил, как в таком случае мог бы подпрыгнуть Игорь. Лавров гнал от себя мысль, что его друзей может не быть в живых.
…А потом было теплое верблюжье молоко… с верблюжьим салом.
— Пей! Это придаст тебе силы, — настоятельно потребовала Анисса.
— А желудок не того?.. — неуверенно спросил Виктор. — …Не завернется?
— Верблюжий жир — это любимое лакомство бедуинов в Аравийской пустыне.
Виктор не раз бывал в Аравийской пустыне, но никаких блюд из верблюжатины не пробовал. Зато хорошо знал, что корабль пустыни — верблюд — самая большая ценность у бедуина. И чем больше у него верблюдов, тем богаче их хозяин. В некоторых странах верблюд ценился, как автомобиль марки «мерседес», а здесь, в Сомали, добыть у нищего скотовода верблюжьего молока, а тем более верблюжьего жира было настоящим подвигом. И этот подвиг сомалийцы совершили ради него — белого гостя из Европы. Это стоило дороже всех денег, и Виктор не мог отказаться от такого внимания, хотя и слышал от бывалых путешественников, что противнее верблюжьего жира на земле могут быть только сырые верблюжьи яички.
— Пей смело, — убеждала Анисса. — Если хочешь быстро подняться на ноги. Говорят, что этот напиток способен вернуть к жизни даже самых безнадежных.
— Да, надо будет и себе парочку верблюдов завести, — согласился Лавров.
Виктор, следуя уговорам Аниссы, смело прильнул к широкой чашке с волшебным зельем.
Что почувствовал журналист? Представьте себе, что вы едите суп, в котором плавает длиннющий кусок жирного мяса, который обязательно нужно съесть. У вас нет ножа, нет вилки — только ложка. И вот вы берете этот кусок и отважно пытаетесь прожевать, но он не жуется. Проглотить — не проглатывается. Результат будет один. Предчувствуя именно такой результат, Анисса пододвинула к койке Виктора тазик, и вскоре половину содержимого чашки Лавров «отдал» обратно.
— Допей хоть молоко, — вмешалась в процесс Анисса.
Впоследствии Лавров очень часто говорил себе эту фразу, когда создавались безвыходные жизненные ситуации… Это помогало, и он продолжал побеждать.
Волшебница Анисса была права. На следующий день Виктор Лавров встал с утра, будто заново родившись. Физическое и нервное истощение, которое диагностировала сомалийка позавчера вечером, куда-то улетучилось, и украинский журналист был готов к новым подвигам…
— Ты спас человека из племени дарод и сумел уйти от людей Мусы.
Салман и Виктор стояли у выхода из миссии. Лавров собирался в Могадишо и на прощание душевно беседовал с человеком, который еще несколько дней назад был готов убить его просто за то, что он белый.
— Муса — наш враг, он хитрый… Как тебе это удалось?
— Белый — хитер, как крокодил. Белый — коварен, как гиена. Белый — лукав, как Джегджер, приходящая ночью и поедающая всех живых, — процитировал Лавров древнюю легенду, которую ему рассказывал старик Хуур.
— Да. Теперь я вижу, что это не так, — понимая иронию Виктора, ответил Салман Абрар. — Ты, белый, рисковал собой ради черного…
— …Мне надо вернуться в Могадишо, чтобы найти и спасти моих друзей.
— Ты смелый воин, рус, — сказал Салман.
— Я не воин, я — журналист, — улыбнулся Виктор.
— Я в этом ничего не понимаю, — немного теряясь, но с достоинством произнес боевик, который годился Лаврову в сыновья. — Моя мать еще тогда говорила, что ты не враг. Но сейчас я сам убедился в этом… Я рад, что не убил тебя тогда.
— Спасибо, что не убил, парень! — вновь улыбнулся Виктор в ответ и протянул сомалийцу руку.
Салман долго и удивленно смотрел на руку дружбы белого, затем протянул ему свою темную руку с белой ладонью и кончиками пальцев. Виктор понял, что сын скотовода Ислам, который только пришел в себя, будет в полной безопасности. Ему здесь не дадут умереть и поступят с ним как подобает.
— Ну вот видишь, как это просто — дружить, — засмеялся Виктор. — Мне пора.
— Подожди, чужеземец… Мы тут решили тебе помочь.
С этими словами Салман подал кому-то знак. К воротам миссии подъехал тот самый грузовичок, который привез группу Лаврова из Кении. Из него выпрыгнул веселый Муслим.
— Здравствуй, бвана. Мы готовы продолжать путь.
— Мы нашли твою охрану в городе, — пояснил Виктору Салман.
— А вот за это спасибо! — обрадовался Лавров. — Лучшего подарка и не придумаешь.
Виктор весело смотрел на старых знакомых — охранников и водителя. Они будто никуда и не уезжали.
— Подожди. Может, возьмешь автомат? — спросил Салман обыденно, будто предлагал украинцу пачку сигарет.
— Я — журналист, — отрицательно покачал головой Виктор…
Глава 5
В Могадишо на заклание
Белое небо, белый известняк под ногами, белый лист истории… Но белый ли? Скорее, пробел в образовании мирового сообщества. Никто не смог до конца разобраться в традициях и устоях этого народа: ни американцы с их навязчивой демократией, ни остальной мир с его толерантностью и благотворительностью. Уже двадцать лет в Сомали шла война. Без победителей и побежденных. Уже давно известно: независимый народ победить нельзя. Можно сколько угодно воевать против него с превосходящими силами в оружии и живой технике, технологиях и интеллекте. Можно уничтожить, но не победить. Это не раз доказывала та же колониальная Африка, где страны одна за другой переходили из рук в руки англичан, французов, немцев, но все равно в конечном итоге обретали свою независимость.
Независимый народ может уничтожить только сам себя, раздираемый внутренними противоречиями. Так произошло и с родиной Виктора Лаврова — Советским Союзом, когда каждый стоящий во главе республики захотел разделять и властвовать, и это пока не привело ни к чему толковому. Все республики лихорадит по сей день. Хорошо хоть хватило ума не взять в руки оружие, как здесь, в Сомали…
Виктор ехал в кабине грузовичка, глубоко задумавшись. Рядом за рулем сидел Мукра и рассказывал последние новости.
— …Убили всего десять человек за последние пару дней, маста Лэвроу.
— Ты так спокойно об этом рассказываешь, Мук? — возмутился журналист.
— Ничего. Раньше были и сотни убитых, а теперь всего каких-то десять. Так что все это — мелочи.
— Мелочи? Ты говоришь о людях как о костяшках на бусах своей жены! — продолжал злиться Виктор.
— Ну, так ваших же друзей тоже убили? — спокойно заявил Мукра.
— Что? Что ты сказал? — внутри у Виктора все похолодело, и он ухватил Мукру за воротник.
