От поражения к новым целям
Глава 10
Священник-воин
— Он пьет уже пятый день.
— С чего ты взял?
Так начался разговор Макса Радуцкого с полковником Короленко.
Генеральный продюсер телеканала был настолько встревожен, что даже не поздоровался, когда к нему в кабинет вошел бывший офицер спецслужб и старый товарищ. Разговор шел о Викторе Лаврове.
Короленко сидел в кресле напротив продюсера и между пальцев своей единственной руки гонял одноразовую зажигалку. Друзья знали, что так бывает, когда Гаврилыч волнуется. Хотя по ироничному тону полковника этого было не заметно.
— Уж поверь мне, — кивнул Радуцкий. — Я на этом собаку съел.
Короленко поднял брови и удивленно посмотрел сначала на Макса, потом на чучело собаки динго, стоящее на шкафу с незапамятных времен. Сердитый Макс подскочил, как ошпаренный, подошел к шкафу и, сняв динго, спрятал ее за дверцу, закрыв на ключ.
— Ты зря иронизируешь, полковник! Лавров на звонки не отвечает, на работу не является.
— А чего ему являться? Ты же его уволил…
— Ну, мало ли… — запнулся Радуцкий. — Тогда уволил, а теперь не уволил.
— А-а-а, понятно.
Короленко был немногословен. Он сам не мог дозвониться до Виктора с момента его приезда из Африки, хотя очень хотел встретиться.
— Я даже девочек его из Канады пока не возвращаю, — продолжал Макс. — Не хочу, чтобы они видели его таким.
— Каким? — поймал продюсера на слове полковник.
— Ну, каким?.. Не знаю… — стушевался Макс. — Ты в курсе, какие у него запасы спиртного в подвале? Можно год из дома не выходить!
— Наличие спиртного не предопределяет, что оно будет выпито все без остатка, — сухо констатировал Короленко.
— Послушай, Короленко! — впервые обратился Макс к полковнику по фамилии. — Он ведь завернется. Ты бы видел, какие материалы они с ребятами отсняли в этом проклятом Сомали! Там поседеть можно! Я бы не то что пил, меня бы кондрашка хватила. Этот эксклюзив дорогого стоит. Ночное сафари, охота львов… на человека, представляешь? Жертва снимает на камеру хищника. Убийство ритуальным камнем… Неизвестно откуда в открытом море… Бандиты… и много-много всего. А природа! Природа какая! Океан! Океанище!
Максим говорил с горящими глазами, увлеченно и взахлеб. Казалось, что он забыл, с чего начал…
— Радуцкий! — строго оборвал его полковник. — Ты секс с женой тоже эксклюзивами меряешь? Ты вообще когда-нибудь о людях думаешь? Или только о своих чертовых эксклюзивах?
Продюсер понял, что слишком увлекся, и ему стало стыдно.
— Прости, Гаврилыч… Мы здесь, на телевидении, все люди увлеченные и… немного сумасшедшие. Стив Ирвин вон погиб от увлеченности…
[7] Но у Вити такие материалы, что и Ирвин позавидует.
— Уже не позавидует, — буркнул Короленко, вставая. — Так! Я все понял. Попробую поехать к Лаврову. Поговорить. Может, выдерну из запоя.
— Попробуй…
— Подожди, — вдруг остановился полковник. — А что ты там говорил про камни?
— Да в Африке племя есть. Камни швыряют. С детства. Представляешь? Малые дети на лету сбивают одним камнем другой. И группа Лаврова все это сняла… И человека там или ранили, или убили, тоже камнем.
— Ах вот оно что… — о чем-то догадался Короленко, и лицо его просветлело. — В общем так, Макс. Я Лаврова опять заберу, на пару недель…
С этими словами он направился к выходу.
— И кто после этого о людях не думает? — возмущенно воскликнул Максим вдогонку офицеру в отставке. Но тот уже не слышал…
* * *
Виктор уже почти неделю не выходил из дома. Он не сумел спасти моряков «Карины», не смог достичь своей цели — может быть, самой значимой в его жизни.
Фиаско, которое он потерпел, стоило всей его карьеры журналиста. Так ему казалось. Чего заслуживает человек, гоняющийся за бабочками, как справедливо сказал один из множества людей, с которыми он встречался в последний год? Простой мужик Павел из электрички открыл ему, известному журналисту, глаза. И в Сомали это подтвердилось. Мало того, что Лавров не смог помочь морякам, вдобавок он чуть не потерял свою съемочную группу — людей, которые ему безраздельно верили и были беззаветно преданы их общему делу. Стыдно перед ними, стыдно перед собой. Как теперь доверять такому человеку? Теперь он больше никуда с ними не поедет, да и сам пока не знает, что будет делать дальше. Каждое следующее появление в кадре будет для него невыносимой мукой — ему будет казаться, что зрители, увидев его в телевизоре, будут говорить словами дяди Паши из Одессы: «Визитку спрячь! Не шлюху снимаешь!»
…Вот такая маленькая слабость большого и сильного человека: Виктор Лавров не любил и не умел проигрывать. Поэтому он пил…Такого с ним раньше не случалось никогда. Он не испытывал пристрастия к алкоголю. Но сейчас это получалось само собой, и конца и края этому не было видно. Он не отвечал на телефонные звонки, не выходил в магазин и ни разу не подошел к своему «гелику», что для него было тоже выходящим из ряда вон. Время от времени он устало проваливался в пьяный беспокойный сон, ему снились какие-то морские чудовища, погони и даже женщина-викинг, почему-то пахнущая дорогими духами. Просыпался он после всего этого еще более разбитым и снова… пил. Так продолжалось бы неизвестно сколько, если бы к вечеру шестого дня в домофон Виктора не позвонили.
Стоя у калитки, Короленко придумывал шутку, чтобы поприветствовать заплутавшего у «зеленого змия» друга, однако в ответ на звонок дверь беззвучно открылась.
— Хм, — удивился полковник и, захлопнув за собой калитку, потопал по вымощенной плиткой дорожке к дому журналиста. По пути ему встретился куст шиповника, где висели крупные алые ягоды, несколько маленьких можжевеловых кустов и две голые сакуры.
«Тихо, как в колумбарии… Хандришь, Витя. Ну, ничего. Разберемся…» — подумал полковник и без стука вошел в заранее открытую дверь. В коридоре, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял Лавров. На нем была свежая накрахмаленная рубашка, вязаный джемпер и строгие прямые брюки. Короленко опешил, хоть и старался не подавать виду. «И это называется запой?» — подумал особист.
— Ну, здравствуй, племя младое, незнакомое… — начал полковник.
— …Хорошо ли ты живешь, с глаукомою? — в рифму ответил журналист.
— А мне сказали, что ты умер от водки, боец, — продолжил разговор Короленко, снимая обувь.
— Не дождетесь, — пробурчал Виктор, пододвигая другу тапочки и, пошатываясь, направился в глубь дома.
…Лавров зашел в свой домашний кабинет — просторную комнату, обустроенную так, что посетители могли оказаться в ней, не беспокоя других домочадцев: через отдельный вход в особняк. Здесь у Виктора располагалась библиотека из изданий, которые нельзя было найти в Интернете. Отдельный шкаф занимали книги современников с авторскими подписями и пожеланиями всего наилучшего «украинскому Туру Хейердалу». Была среди них и предсмертная «В погоне за Одином. По следам нашего прошлого» самого Тура Хейердала. Лавров особенно ею дорожил: собственно, именно с этого издания началась его коллекция книг с автографами. Путешествиями Хейердала Виктор увлекался с детства и лишь когда брал у норвежского археолога и путешественника интервью, узнал, что его имя произносится как «Тор», а не «Тур».
