Виктор тем временем перебирал документы на столе Густава, чтобы найти хоть какую-то нить, связывающую с пропажей канадца.
— У него здесь и кондиционер, и Интернет… Откуда здесь электричество?
— Сигрид, это Африка. Здесь не все так просто, как тебе кажется. Скажу больше. Тут есть и артезианская скважина, и канализация, если ты заметила.
— Я как-то и не подумала об этом, хотя и заметила.
— Не забывай, что Сомали — бывшая колония. Порабощенный народ получил электричество, канализацию, грамоту… потом свободу — и все пошло прахом.
— Как прахом — это же свобода! Независимость!
— Независимостью, я тебе скажу, тоже нужно уметь пользоваться… А ну, подожди, подожди…
В одном из выдвижных ящиков письменного стола Лавров обнаружил конверт и, прочитав надписи на нем, задумался.
— Вот видишь, Сигрид, Интернетом, оказывается, не только тут не умеют пользоваться. Письмо из Российской Федерации — из Хвалынска Саратовской области.
— Ну, мало ли писем может приходить ученому? — усмехнулась шведка.
— Писем много… но… В наш век в основном все уже пользуются электронной почтой, а тут…
Сигрид подошла к Виктору, сидящему за столом Стурена, и, положив ему руки на плечи, взглянула на конверт.
— Ты на почерк посмотри, — продолжал журналист, разглядывая каллиграфический почерк. — Буквы выписаны так, будто человек всю жизнь пишет пером.
— Красивый почерк, между прочим, — заметила Сигрид.
— Красивый, — согласился украинец. — Но особенный. Так моя прабабушка писала, она оканчивала церковноприходскую школу. Сейчас так не пишут. Такое впечатление, что это письмо пришло к Густаву из XIX века.
— Я не верю в реинкарнацию, путешествия во времени… — насмешливо сказала Сигрид.
— И я не верю… — задумчиво сказал Виктор, а затем резко встал и объявил: — В общем, так! В Зейлу мы будем добираться через Харгейсу.
— Не ругайся! — Сигрид смотрела на Виктора смеющимися глазами.
— Вот смотри, — Виктор убрал конверт и пододвинул карту местности, делая засечки карандашом. — Это километрах в ста отсюда, почти у границы с Джибути. Оттуда тридцать-тридцать пять километров до Зейлы.
— Так это что же получается, мы пойдем вокруг?
— Не пойдем, а поедем, — утвердительно кивнул Виктор.
— А свой внедорожник нам даст вождь. Он у него в хижине стоит, прикрытый фиговыми листьями, чтобы не было стыдно, да? — съязвила Сигрид.
— Почти, — блуждая в своих мыслях, ответил Лавров, еще раз перепроверяя расстояние на карте линейкой и рассчитывая масштаб на бумаге.
— Бвана Вики! — кусая губы от злости, по-африкански обратилась Сигрид к Виктору. — Если ты сошел с ума, скажи сразу. Я все пойму!
— Скажу честно! — парировал Виктор. — Все это время я только прикидывался нормальным!
— Виктор, — не унималась Сигрид, — я ведь не маленькая девочка. Ты что-то не договариваешь!
— Сигрид, тут не всякий взрослый дядя поймет, что делать. Куда уж девочкам! Смотри… — журналист опять склонился над картой. — Тут есть старая грунтовая дорога из Борамы в Зейлу, но мы по ней не поедем.
— Почему?
— Потому что по ней поехали похитители наших ребят. А мы зайдем с фланга. Откуда они нас ожидать не будут.
— Отлично, Виктор Петрович! Умница! Голова! — воскликнула Сигрид с издевкой. — Ты только забыл ответить на вопрос. На чем мы поедем? Верхом на вожде? Или, может быть, Вубшет умеет превращаться в коня?
Вубшет тем временем сидел «по-турецки» у входа в кабинет и, не выпуская из руки копья, спал.
— Открою тебе маленький секрет, — иронично улыбнулся Лавров своей спутнице. — Вообще-то Борама — это международный аэропорт… И даже если сейчас тут не летают самолеты, то инфраструктура все равно осталась.
— Что-о-о-о? Здесь?! — шведка обвела вокруг себя рукой. — В этих джунглях?
— Это пригород, Сигрид. Поселение — что-то наподобие префектуры. Отсюда здесь и Интернет, и электричество.
— Префектура, — проворчала шведка, — с тупыми префектами-дикарями…
— Так! Об этом потом! Я скоро!
Виктор не стал разводить полемику о «дикарях», так как был в корне не согласен с заносчивой дочкой шведского магната. Он поручил Вубшету охранять ее, не обращая внимания на ее возражения, а сам вышел из здания и исчез в лесу.
Через три часа на площади перед строением администрации стоял небольшой грузовичок с открытым тентом. За рулем сидел водитель с незапоминающимся лицом.
— И мы на этом поедем? — с ужасом спросила Сигрид.
Машина действительно была не ахти: она напоминала какой-то тарантас из старых американских фильмов о животных.
— Ну, чем богаты, — развел руками журналист. — Когда я говорил волшебное слово «Зейла», все дружно от меня отворачивались, делая вид, что я птица. Да и этот сказал, что не поедет. Пришлось дать полтачки денег… и пообещать охрану.
— А охрану где возьмем?
— Все продумано! — многозначительно ответил украинец.
Виктор достал из багажа свой запасной «прикид» — камуфлированный костюм а-ля «охрана рынков и малых архитектурных форм».
— Надевай! — скомандовал он Вубшету.
— Никогда! — сверкнул глазами африканец. — Никогда Вубшет не наденет костюм белого воина. Он уважает себя!
Абориген негодовал. Ему, гордому африканцу, который почему-то не гнушался быть носильщиком и сторожем, предложили надеть жалкую пятнистую униформу белого человека!
— Вубшет! Радость моя! — сдержанно произнес Виктор. — У нас в стране это обычная повседневная одежда. Головорезам, которые в ней ходят, даже оружия не дают. Надевай смело.
— Не надену! — уперся африканец.
— Вубшет… А если я тебе скажу, что это моя одежда?
— Правда? Твоя? — удивился туземец.
— Моя… Честно. Запасная… Это подарок. Бери!
Виктор давно снискал уважение этого простого на вид африканца. Бвана Вики не орал, как раненая гиена, не кидался на всех темнокожих, не унижал их, а даже уважал. Кроме того, он еще и поступал благородно по отношению к природе. Ведь не убил же он паука, не убил крокодила — значит, человек он достойный и вполне заслуживал уважения. А принять подарок из рук человека, которого уважаешь, приятно вдвойне.
Вубшет же на самом деле был не таким простецким парнем, каким показался с самого начала, когда он начал мериться ростом со всеми мужчинами экспедиции. Виктор так и не смог выведать конечной цели его путешествия, что, конечно, настораживало, но при этом африканец всегда был готов прийти на выручку и проявлял разумную инициативу, иногда удивляя своим умением думать на несколько шагов вперед. Чего стоила хотя бы его идея отправить бойцов боран в лес за вещами белых путешественников? А временами он задумывался так глубоко, что по выражению его лица можно было предположить, что он просчитывает в уме шахматную партию… «Непростой парень. Очень непростой. Ну, ничего. Еще присмотрюсь», — решил Виктор.
