Она целовала его в настоящем, но в то же время странным образом и в прошлом времени. Она словно касалась губами истории их любви, ощущала ее сущность своим языком. Это был не один отдельный поцелуй, а сразу все, которые когда-либо были между ними. Все их объятия и сплетения языков. И каждое из них было опьяняющим. Когда он провел рукой по ее спине, она почувствовала, что задрожала так же, как и сотни раз до этого. Ее глаза то открывались, то закрывались, и сквозь ее спутанные ресницы Дэниел казался знакомым, как тысяча поцелуев.
– Дэниел, – бесстрастный голос изгоя оборвал грезы Люс. Бледный мальчик стоял над ними и смотрел с высокого камня, на который они облокачивались. Сквозь его серые прозрачные крылья виднелось проплывающее по небу облако.
– Что такое, Винсент? – спросил Дэниел, поднимаясь на ноги. Должно быть, он помнил имена изгоев с того времени, когда все они жили вместе на Небесах до Падения.
– Простите, что прерываю, – сказал изгой, которому не хватило манер отвернуться и не смотреть на горящие щеки Люс. Хорошо, что он не мог видеть их по-настоящему.
Она быстро встала, расправила свитер и прижала холодную руку к горячей коже.
– Прибыл кто-то еще? – спросил Дэниел.
Изгой неподвижно стоял над ним.
– Не совсем.
Дэниел обнял Люс за талию правой рукой. Одним мягким – «вшуух» – взмахом крыльев он перелетел пятьдесят футов отвесной скалы так легко, как обычный смертный делает шаг вверх по лестнице. Ее желудок перевернулся от восторга из-за такого полета.
Дэниел поставил Люс на каменное плато, повернулся и увидел, что пять изгоев, которые сопровождали их, собрались вокруг шестой фигуры. Дэниел шокировано вздрогнул, а его крылья дернулись назад, когда он увидел шестого изгоя.
Мальчик был маленьким, стройным, с большими ступнями.
Его голова была недавно обрита. Наверное, ему было бы лет четырнадцать, если бы возраст изгоев измерялся годами, как у смертных. Кто-то избил его. Сильно.
Его лицо было исцарапано, словно от нескольких столкновений с каменной стеной. Губа кровоточила так сильно, что кровь блестела на его зубах. Сначала Люс не поняла этого, потому что кровь изгоев не была красной. Она была бледно-серой. Его кровь была цвета пепла.
Он всхлипывал, лежа на скале, и шептал что-то, чего Люс не могла разобрать. Другие пытались ему помочь.
Они хотели поднять его, чтобы убрать грязный плащ, разорванный в нескольких местах, а одного рукава вообще не хватало. Но изгой кричал так отчаянно, что даже Фил сдался и снова опустил мальчика на землю.
– Его крылья сломаны, – сказал Фил, и Люс увидела, что грязные крылья лежали под неестественным углом за его спиной. – Не знаю, как он добрался обратно, – Дэниел встал на колени перед изгоем, закрывая лицо мальчика от солнца. – Что произошло, Дедал? – Он положил руку на плечо изгоя, и это будто немного успокоило подростка.
– Это ловушка, – хрипло выдавил Дедал, выплевывая серую кровь на воротник пальто.
– Что? – спросил Винсент.
– Чья ловушка? – не понял Дэниел.
– Чистильщиков. Им нужна реликвия. Они ждут в Вене… ваших друзей. Огромная армия.
– Армия? Они теперь открыто сражаются с ангелами? – Дэниел недоверчиво покачал головой. – Но у них не может быть звездных стрел.
Белые глаза Дедала вылезали из орбит от боли.
– Они не могут убить нас. Только пытать…
– Ты сражался с чистильщиками? – Дэниел казался взволнованным и впечатленным. Люс все еще не понимала, что такое чистильщики. Она смутно представляла их как темное продолжение Небес, опускающееся на мир.
– Что произошло?
– Я пытался сражаться. У них численное превосходство.
– Что насчет других, Дедал? – голос Фила казался лишенным эмоций, но впервые Люс услышала в нем нечто похожее на сострадание.
– Франц и Арда, – парень произнес слова так, будто даже это причиняло боль, – на пути сюда.
– И Кальпурния? – спросил Фил.
Дедал закрыл глаза и покачал головой настолько осторожно, насколько мог.
– Они встретились с ангелами? – спросил Дэниел. – Арриана, Роланд, Аннабель? Все в безопасности?
Веки изгоя затрепетали, а потом закрылись. Люс никогда не чувствовала себя так далеко от своих друзей. Если что-то случилось с Аррианой, Роландом, другими ангелами…
Фил присел рядом с Дэниелом, поближе к голове раненного мальчика. Дэниел отодвинулся, чтобы уступить ему место. Медленно Фил вытащил длинную серебряную звездную стрелу из-под пальто.
– Нет! – вкрикнула Люс, прикрывая рот. – Ты не можешь…
– Не волнуйся, Люсинда Прайс, – сказал Фил, не глядя на нее. Он потянулся к своей кожаной сумке, которую Дэниел принес с выступа, и вытащил небольшую стеклянную бутылочку с диетической содовой.
Зубами он открыл бутылку. Крышка описала дугу, прежде чем упасть на камень. Потом медленно, очень медленно, Фил опустил звездную стрелу в узкое горлышко бутылки.
Содовая забурлила и зашипела от контакта со стрелой. Фил поморщился, когда бутылка в его руках задымилась, а из горлышка пошел пар. От нее повеяло неприятным сладковатым запахом, и глаза Люс в удивлении распахнулись, когда газированная коричневая жидкость, которая была обычной диетической содовой, вдруг закружилась и стала искрящегося серебристого цвета.
Фил вытащил звездную стрелу из бутылки и осторожно провел ей по губам, словно очищая, а потом убрал обратно в плащ. Его губы какое-то мгновение светились серебром, пока он не облизал их.
Он кивнул одному из других изгоев – девушке, густой светлый хвостик которой доходил до спины. По команде она потянулась поднять голову Дедала на несколько дюймов над землей. Осторожно открывая кровоточащие губы мальчика одной рукой, Фил вылил серебристую жидкость ему в горло.
Лицо Дедала исказилось, он стал плеваться и кашлять, но почти сразу успокоился. Он аккуратно начал пить, постепенно увеличивая глотки, а когда добрался до дна бутылки, даже причмокнул от удовольствия.
– Что это такое? – спросила Люс.
– В составе содовой есть один химический элемент, – пояснил Дэниел, – он немного токсичен. Смертные называют его аспартам
[11] и верят, что его изобрели их ученые. На самом деле это старая небесная субстанция, которая превращается в исцеляющее зелье для ангелов при добавлении антидота из звездных стрел. Для легких недугов, таких как этот.
– Теперь ему нужно отдохнуть, – сказала блондинка. – И он проснется посвежевшим.
– Простите, но мы должны идти, – сказал Дэниел, поднимаясь на ноги. Его белые крылья волочились по скалистой поверхности, пока он не выпрямил плечи, чтобы поднять их. Он потянулся к руке Люс.
