Люс крепко обняла ее. По мнению Келли, Люс отсутствовала всего лишь одну ночь.
– Ладно, вы двое, – проворчала Молли, оторвав Люс от Келли, – можете покричать «о боже мой» попозже. Я не для того всю ночь лежала в твоей кровати в этом дешевом искусственном парике, играя Люс с желудочным гриппом, чтобы вы сейчас все испортили. – Она закатила глаза. – Дилетанты.
– Подожди. Ты делала что? – спросила Люс.
– После того… как ты исчезла, – запнувшись, сказала Келли. – Мы знали, что никогда не сможем объяснить это твоим родителям. Да я сама едва могла это понять, даже увидев собственными глазами. Когда Гэбби привела в порядок задний двор, я сказала твоим родителям, что тебе нехорошо и ты отправилась в постель, а Молли притворилась тобой и…
– Повезло, что я нашла вот это в шкафу. – Молли прокрутила на пальце черный волнистый парик. – Осталось с Хеллоуина?
– Чудо-женщина, – поморщилась Люс, уже не впервые жалея о своем хеллоуинском костюме в средней школе.
– Ну, это сработало.
Было странно видеть, как Молли, которая раньше была на стороне Люцифера, помогает ей. Но даже Молли, как и Кэм с Роландом, не хотела повторить Падения. И вот все они здесь, странная команда.
– Ты прикрыла меня? Не знаю, что и сказать. Спасибо.
– Да не за что. – Молли кивнула в сторону Келли, отмахиваясь от благодарности Люс. – Она была настоящим сладкоречивым дьяволом. Благодари ее. – Она высунула ногу из открытого окна и развернулась. – Думаете, теперь справитесь без меня? У меня встреча в закусочной.
Люс показала Молли два больших пальца и плюхнулась на кровать.
– Ох, Люс, – прошептала Келли, – когда ты исчезла, весь твой задний двор покрылся серой пылью. А эта блондинка, Гэбби, провела рукой, и все исчезло. Потом мы сказали, что ты приболела, и все отправились домой, а мы пошли мыть посуду с твоими родителями. Сначала я подумала, что эта Молли была ужасна, но она оказалась классной. – Она сузила глаза. – Но куда ты делась? Что с тобой случилось? Ты правда испугала меня, Люс.
– Не знаю даже, с чего начать, – заметила Люс.
Послышался стук, а за ним последовал знакомый скрип открывающейся двери.
Мама Люс стояла в коридоре, ее взлохмаченные после сна волосы были собраны бананово-желтой заколкой, на красивом лице не было макияжа. Она держала плетеный поднос с двумя стаканами апельсинового сока, двумя тарелками тостов с маслом и пачкой алка-зельтцера.
– Кажется, кому-то лучше. – Люс подождала, пока мама не опустит поднос на ночной столик, потом обняла ее за талию и зарылась лицом в розовый махровый халат. Ее глаза жгли слезы. Она всхлипнула.
– Моя девочка, – сказала мама и потрогала лоб и щеки Люс, проверяя, нет ли температуры. Обычно она уже не говорила с Люс таким ласковым тоном, но было приятно его слышать.
– Я люблю тебя, мама.
– Не говори мне, что она слишком больна для Черной Пятницы. – В дверном проеме появился папа Люс, держа зеленую пластиковую лейку. Он улыбался, но за очками без оправы виднелось беспокойство.
– Мне лучше, – сказала Люс. – Но…
– Ох, Гарри, – сказала мама Люс. – Ты же знаешь, она могла провести у нас только один день. Ей нужно вернуться в школу. – Она повернулась к Люс. – Недавно позвонил Дэниел, милая. Он сказал, что может забрать тебя и отвезти в «Меч и Крест». Я ответила, что мы с твоим отцом, конечно же, будем рады, но…
– Нет, – быстро сказала Люс, вспоминая детали плана Дэниела, рассказанного в машине. – Хоть я и не могу поехать, вы, ребята, все равно должны отправиться на шопинг в Черную Пятницу. Это же семейная традиция Прайсов.
Все согласились, что Люс поедет с Дэниелом, а ее родители отвезут Келли в аэропорт. Пока девочки ели, родители Люс сидели на краю кровати и говорили о Дне Благодарения. («Гэбби отполировала весь фарфор в доме – какой ангел»). К тому времени как они дошли до распродаж Черной Пятницы, за которыми они охотились («Твоему отцу нужны лишь инструменты»), Люс поняла, что не произнесла ничего, кроме пустых «ага» или «что, правда?».
Когда ее родители наконец встали, чтобы отнести тарелки на кухню, а Келли начала паковать вещи, Люс пошла в ванную и закрыла дверь.
Она словно оказалась наедине с собой впервые за миллионы лет. Люс уселась на стульчик и посмотрела в зеркало.
Там была она же, но другая. Конечно, на нее смотрела Люсинда Прайс. Но также…
В полноте ее губ была Лайла, в густых волнистых волосах Лулу, Лю Синь в настойчивости ее карих глаз, Лючия в их блеске. Она была не одна. Возможно, она больше никогда не будет одна. Там, в зеркале видны все реинкарнации Люсинды, смотрящие на нее и гадающие: «Что с нами будет?»
С нашей историей и любовью?
Она приняла душ и надела чистые джинсы, сапоги для верховой езды и длинный белый свитер. Люс уселась на чемодан Келли, пока ее подруга пыталась его застегнуть.
Тишина между ними была оглушающей.
– Ты моя лучшая подруга, Келли, – наконец сказала Люс. – Я проживаю то, чего не понимаю. Мне жаль, что я не могу рассказать тебе обо всем подробнее, но дело не в тебе. Я скучала по тебе. Так скучала.
Плечи Келли напряглись.
– Раньше ты мне обо всем рассказывала. – Но взгляды, которыми они обменялись, говорили о том, что обе и так знали – это больше невозможно.
Перед домом хлопнула дверь машины.
Через открытые жалюзи Люс видела, как Дэниел направляется по дорожке к дому ее родителей. И хотя прошло меньше часа с тех пор, как он высадил ее здесь, Люс почувствовала, как ее сердце начинается биться чаще, а щеки пылают при виде его. Он шел медленно, словно летел, а красный шарф развевался за ним на ветру. Даже Келли уставилась на него.
Родители Люс собрались в гостиной вместе с ними. Она обняла их по очереди и долго держала в объятиях – сначала папу, потом маму, затем Келли, которая крепко сжала ее и быстро прошептала:
– То, что я видела прошлой ночью – как ты ступаешь в тот… ту тень, было прекрасно. Я просто хочу, чтобы ты знала это.
Люс ощутила, что ее глаза снова жжет. Она тоже крепко обняла Келли и прошептала.
– Спасибо тебе.
Потом она прошла по дорожке навстречу Дэниелу и всему, что их ждет.
– Вот вы где, голубки, которые делают то, что и подобает голубкам, – пропела Арриана, высовывая голову из-за длинного шкафа с книгами. Она сидела, скрестив ноги, на деревянном библиотечном стуле, жонглируя парой мячей для игры в сокс. На ней был комбинезон, военные ботинки, а темные волосы заплетены в крошечные косички.
Люс была очень рада снова оказаться в библиотеке «Меча и Креста». Ее отремонтировали после пожара, но в ней все еще пахло так, словно здесь горело что-то большое и неприятное. Преподаватели объяснили пожар случайностью, но один человек погиб – Тодд, тихий студент, с которым они были едва знакомы до ночи его смерти, и Люс поняла, что за этой историей скрывается нечто более темное. Она винила себя. Это слишком напоминало ей о Треворе, парне, в которого она когда-то была влюблена и который погиб в другом необъяснимом пожаре.
