Каждое краткое мгновение жизни нашло свое место в силе, стоящей перед Люс. Она видела, как весь мир – смертные и ангелы – были созданы по подобию живого образа Трона.
На краю равнины появился стул цвета слоновой кости. Он был сделал из внеземного материала, и Люс знала, что раньше такого не видела: из такого же материала был создан серебряный посох с закрученной спиральной верхушкой, который Трон держала в своей руке.
Когда Трон села, Аннабель, Арриана и Франческа бросились к ней и упали на колени в обожании. Улыбка Трон осветила их, отбрасывая радужный свет на их крылья. Ангелы начали напевать мелодию в гармоничном наслаждении.
Арриана подняла свое сияющее лицо, взмахнула крыльями, чтобы подняться и обратиться к Трон. Ее голос вырвался славной песней.
– Гэбби больше нет.
– Да, – пропела в ответ Трон, хотя, конечно же, она об этом знала. Это был скорее ритуал сострадания, чем обмен информацией. Люс помнила, что для этого Трон создала речь и песню; это должен был быть новый способ чувствовать, словно еще одно крыло, касающееся крыла друга.
А потом ноги Аррианы и Аннабель оторвались от земли, и они воспарили над Троном. Они парили там, глядя на Люс и других друзей, бросая взгляды обожания на свою Создательницу. Их строй выглядел странно – каким-то незаконченным, – пока Люс кое-что не поняла.
Постаменты.
Арриана и Аннабель заняли свои старые места в качестве Архангелов. На Небесном Лугу струящиеся серебряные постаменты когда-то формировали арку над головой трона. Они вернулись на свое место: Арриана была справа от плеча Трона, а Аннабель в паре дюймов от земли возле его правой руки.
Яркие пустые места светились в пространстве вокруг Трона.
Люс помнила, на какой постамент обычно взлетал Кэм, какой принадлежал Роланду и какой – Дэниелу. Она увидела вспышки на месте Молли перед Трон, и Стивена тоже, хотя они были не архангелами, а ангелами, счастливо обожавшими Создателя со своих мест на лугу.
Наконец она увидела места, принадлежащие ей и Люциферу, их одинаковые серебряные сиденья у левой стороны Трон. Ее крылья стало покалывать. Все было так ясно.
Остальные падшие ангелы – Роланд, Кэм, Стивен, Дэниел и Люцифер – не ступили вперед, чтобы выразить обожание Трон. Люс разрывалась. Обожание Трон было естественно, для этого была создана Люсинда. Но почему-то она не могла двигаться. Трон не казалась ни расстроенной, ни удивленной.
– Где Падение, Люцифер? – От этого голоса Люс захотелось упасть на колени и молиться.
– Лишь Бог может сказать, – прорычал Люцифер. – Это не имеет значения. К тому же мне это больше не нужно.
Трон крутила серебряный посох в руках, создавая углубление в земле, где он в нее опирался. Оттуда вырвалась лоза серебряных лилий, спиралью окружая посох. Трон словно не замечала этого, ее голубые глаза были устремлены на Люцифера, пока он не поднял взгляд своих голубых глаз на нее.
– Я верю в два первых заявления, – сказала Трон, – и ты вскоре убедишься в последнем. У моего снисхождения есть общеизвестные границы.
Люцифер начал говорить, но взгляд Трон покинул его, и он топнул по земле в раздражении. Она разверзлась под ним, кипящая лава, остывающая на поверхности, как личный вулкан.
Легким движением руки Трон вернула их внимание.
– Мы должны разобраться с проклятием Люсинды и Дэниела, – сказала она.
Люс тяжело сглотнула, ощущая ужас в животе.
Но светящиеся глаза Трон были добрыми, когда она убрала за ухо локон серебристо-золотых волос, откинулась назад на своем троне и оглядела собравшихся перед ней.
– Как вы знаете, пришло время задать эти два вопроса.
Все затихли, даже ветер.
– Люсинда, начнем с тебя.
Люс кивнула. Спокойствие ее крыльев противостояло громыхающему в груди сердцу. Это было такое странное смертное ощущение, которое напомнило, как ее вызывали к директору в школе. Она подошла к Трон, склонив голову.
– Ты оплатила свой долг, страдая почти шесть тысячелетий…
– Это не только страдания, – сказала Люс. – Были тяжелые времена, но… – она оглянулась на своих друзей, которых нашла, на Дэниела, даже на Люцифера, – там было много прекрасного.
Трон одарила Люс любопытной улыбкой.
– Ты также справилась с поиском правды о своей сущности без чьей-либо помощи – будучи верной себе самой. Ты бы могла сказать, что узнала свою душу?
– Да, – ответила Люс. – Хорошо узнала.
– Теперь ты больше Люсинда, чем когда-либо. Любое принятое тобой решение несет не только знания ангела, но и все семь тысяч лет жизненных уроков в любом образе человека.
– Я смиренна перед моей ответственностью, – сказала девушка, используя слова, которые не были похожи на слова Люс Прайс, но были похожи на слова Люсинды, ее настоящей души.
– Возможно, ты слышала, что в этой жизни твоя душа «на кону»?
– Да, я это слышала.
– И возможно, ты знаешь о балансе между ангелами Небес и силами Люцифера?
Люс медленно кивнула.
– Так что перед тобой снова возникает выбор: это будет Рай или это будет Ад? Ты выучила свой урок и стала на четыреста жизней мудрее, так что мы снова спрашиваем тебя: где ты хочешь провести вечность? Если на Небесах, то позволь мне сказать, что мы поприветствуем тебя дома и убедимся, чтобы переход прошел легко. – Богиня бросила взгляд на Люцифера, но Люс не смотрела туда. – Если твой выбор – Ад, рискую предположить, что Люцифер тоже тебя примет.
Люцифер не ответил. Люс услышала тяжелое шарканье за собой. Она развернулась и увидела, что кончики его крыльев завязались узлом.
Сложно было внутри Падения сказать Люциферу, что она его не любит и не выберет его. Невозможно было сказать то же самое Трону. Люс стояла перед силой, создавшей ее, и чувствовала себя как никогда ребенком.
– Люсинда? – Взгляд Трон впился в нее. – Тебе определять чашу весов.
Разговор с Аррианой в IHOP Вегаса всплыл в ее голове: в конце концов, все сведется к тому, что один могущественный ангел должен будет выбрать сторону. Когда это случится, весы наконец склонятся.
– Это нужно сделать мне?
Трон кивнула, словно Люс давно должна была это знать.
– В последний раз ты отказалась выбирать.
– Нет, это неправда, – сказала Люс. – Я выбрала любовь! И теперь ты спросила, знаю ли я свою душу, – и я знаю. Я должна оставаться верной себе и ставить любовь превыше всего.
Дэниел потянулся к ее руке.
– Мы выбрали любовь тогда и сегодня мы делаем тот же выбор.
– И если ты сейчас нас за это проклянешь, – сказала Люс, – результат будет таким же. Мы находили друг друга снова и снова семь тысяч лет. Вы все свидетели. Мы сделаем это опять.
