После того как Шал открыл глаза, первой мыслью стало опасение, что если его будут слишком часто колотить по голове, она станет похожа на глобус, шрамами напоминая очертания материков и океанов неизвестной планеты. Не хотелось вдруг сойти с ума после слишком сильного удара. Возможность продолжать жизнь дурачком, показывающим фиги воронам и воробьям, представлялась совсем печальной альтернативой. Затылок саднило, вряд ли контакт приклада и кожи прошел без последствий. Руки оказались связаны за спиной, зато ноги свободны.
– Итак, стою у жизни на краю, – прохрипел Шал и перевернулся на бок, – какого хрена, я не знаю.
– У тебя удивительное самообладание для человека, который одной ногой уже в могиле, – послышался голос Иргаша.
– Опять чего-то снова жду. – Шал сел, поджав под себя ноги и осмотрелся. – Но прыгать вниз упорно не желаю…
Иргаш рядом, в кабриолете, изучал какие-то бумаги под тенью дерева.
– Да ты поэт! Стихи у тебя хорошие.
– Иногда приходит вдохновение.
– Так невовремя?
– Что поделаешь. Оно очень капризно и может заявиться, когда его совсем не ждешь. Как любовь, что нечаянно нагрянет.
– Дааа… – задумчиво произнес Иргаш и пошуршал бумагой, – ты глянь, похож!
Шал посмотрел через плечо назад и догадался, чем тот занят. Читает ориентировки. Выходит, пока лежал без сознания, обыскали еще раз и вытащили пакет с документами. Сидеть со связанными за спиной руками стало неудобно, затекала шея. Он облокотился о колесо кабриолета и вытянул ноги. Легкий ветерок донес запах дыма.
– Твоюжмать! Да ты у нас охотник за головами! Надо же, подпись самого Ашимова. Я слышал, абы кому он не подписывает подобные бумажки. Следовательно, ты не абы кто.
– Гениально. Прямо в духе Шерлока Холмса.
– Я бы на твоем месте не язвил, Кайрат. Сам знаешь, что где-то эта бумажка, может, и служит верительной грамотой, но в наших краях она – прямой путь на тот свет. Приговор, подписанный самим Ашимовым. Эх, жалко, послужного списка нет. Интересно, сколько ты уже работаешь на Каганат? Много неугодных Ашимову убил?
– Достаточно для личного кладбища.
Рядом с кабриолетом застыл экзотический внедорожник, американский ориджиналь «Хамви», чересчур потертый, но все еще сохранивший заводскую окраску. И если наличие зарубежного транспорта в казахстанских степях поддавалось объяснению, то присутствие советского раритета, которому место в музее, удивляло. Ладно, с американскими автомобилями все понятно. За несколько лет до последней войны их доставили из-за океана в рамках безвозмездной военной помощи по немного сниженной цене, и использовались они Республиканской Гвардией, а турецкими «Кобрами» вооружались десантные войска. Так сказать, программа перевооружения армии более современной техникой, с заменой устаревшей советской. И неважно, что «Хамви» тоже давно морально не отвечали веяниям времени, зато престижно, американские же. Шал видел на военном аэродроме в Таразе даже несколько ржавеющих и заметаемых песком вертолетов «Хьюи», купленных для ВВС Казахстана. Необходимое им топливо стало недоступно, поэтому и забросили за ненадобностью. А Иргаш молодец. В отсутствие материально-технической базы заставить заграничную технику служить исправно стоит больших усилий.
– За Ахмеда сколько платят? Что-то не вижу цены.
– Ахмед для меня бесценен. Его я убью бесплатно.
– Чего так? Личная неприязнь?
– Можно и так сказать.
– Неужто месть?
– Да. Кровь за кровь, глаз за глаз, все равно он не уйдет от нас.
– Меня бесят подобные лирические отступления, – процедил Иргаш, – прям голливудский герой в лапах злодея, старающийся шутками сгладить трагичность ситуации. Плакать надо, а ты стихами и рифмами говоришь. Храбрец!
– Нет. Оптимист я.
Другая техника, что попадала в поле зрения, порадовала бы глаз любителя модернизаций или режиссера фантастических фильмов. При долгом рассмотрении узнать марку автомобилей по тем или иным частям кузова возможность была, несмотря на все произведенные доработки. Дизайнерскими находками там и не пахло, все служило практической цели, а судя по вооружению, с маниакальным усердием установленному на каждую единицу техники, целью являлась война. Война с Каганатом.
Запахло жареным мясом. Хозяйственные. Не дадут пропасть куче еды и сожрут сейчас Сабыра за милую душу. «Чтоб вы подавились моим конем, уроды!»
– Еще скажи, и смерти не боишься.
– Почему? Боюсь. Не боятся только психически ненормальные и герои, а я ни тот, ни другой. Но и особой цели в жизни уже нет, кроме мести.
– Ты что, забыл, что у казахов уже лет двести нет кровной мести?
Шал знал историю своего народа. Когда-то казахи действительно отказались от мести, заменив наказание кровью выкупом. За убийство платили скотом, который род преступника отдавал роду пострадавшего. Жизнь человека стоила девять коров.
– Теперь есть. Великая Скорбь этот институт возродила. Или ты считаешь, – Шал оторвался от машины, обернулся и посмотрел на Иргаша, – что девять коров смоют вину с твоего брата? Хренушки! Это могло прокатить в давние времена, но не теперь.
– А если два раза по девять?
– Даже три раза. Я вообще не понимаю, чего ты разговоры разговариваешь? Ты видел, что я хотел убить твоего брата, я тебе прямо об этом сейчас заявил, чего ждешь?
– Я, в отличие от своего брата, прежде чем отдать приказ убить человека, пытаюсь понять, может ли этот человек быть мне чем-то полезен.
– Думаешь, стану работать на тебя? Не боишься, что я соглашусь, а потом убью тебя?
– Думаешь, я упустил из виду ЭТО? – Иргаш сел на порог салона и сунул Шалу под нос свой портрет. – Я не до такой степени наивен, чтобы пригреть на груди змею. Но есть способы вырвать жало, чтобы она не кусала, но и не сдохла раньше времени. Пока не пригодится для важного дела.
Шал щелкнул языком.
– Не прокатит. Хрен ты меня заставишь что-то делать для тебя.
Иргаш выбрался из автомобиля и свистнул. Прибежал молодой парень, рукой придерживая колотящий по бедру приклад автомата.
– Ерлан, приведи Алибека!
– Слушаюсь, господин.
– Вот смотри, – Иргаш присел рядом с Шалом на корточки, – сейчас он приведет человека, который пару лет назад в Кызылорде устроил засаду и с подчиненными перебил десяток моих людей. Он тоже служил Каганату. Мы его потом выкрали, чтобы наказать, но убивать я его передумал. Сейчас он об этом и не помнит, но служит мне исправно.
Привели мужчину средних лет, но с седыми волосами. Шал даже с земли заметил, какой потухший взгляд у него, а чтобы так сломать человека, нужно очень постараться. По сторонам тот не смотрел, в ожидании приказаний глядя только на Иргаша.
– Вы оба, – обратился Иргаш к своим людям, – подойдите к джипу.
