Бейлиш: Ты знаешь, что я понял, проиграв эту дуэль? Я понял, что мне никогда не победить. Не таким образом. Это их игра и их правила. Я не собираюсь побеждать их, я собираюсь их поиметь. Я знаю, кто я таков на самом деле, и, только признавая, кто мы есть на самом деле, мы получаем то, что хотим.
Рос: А чего ты хочешь?
Бейлиш: О, все, дорогая. Все, что есть (1.7).
Своевременный уход Петира Бейлиша с поста мастера над монетой избавил его от ответственности за катастрофическое состояние финансов королевства, которое раскрывается, как только Тирион берет на себя счетоводство: «Золото Мизинца сделано из воздуха, щелчком его пальца», – осознает карлик (3.3); богатство двора оказывается сильно преувеличенным. Когда Нед вступил в должность десницы, корона уже была в долгу на шесть миллионов драконов; половину этой суммы они должны Ланнистерам. Военные расходы лишь усугубили положение; у Тириона остается мало времени, чтобы улучшить положение королевства, в частности, чтобы не допустить до смешного экстравагантные 77 блюд на свадебном пиру Джоффри, прежде чем он сам будет привлечен к ответственности.
Корона также глубоко погрязла в долгах перед Железным банком Браавоса (см. четвертую главу). По мере того как иссякает золото Ланнистеров, единственным выходом для Серсеи становится отказ от погашения кредитов, выданных Железным банком, и таким образом она подталкивает кредиторов на сторону повстанцев. В сериале Станнис, с помощью Давоса, имеет возможность восполнить потери, понесенные в катастрофе при Черноводной с помощью кредита от Банка; решающим становится аргумент о том, что Семь Королевств находятся в рискованном положении, особенно в случае смерти Тайвина. В то время как Джон и Станнис ведут переговоры с Железным банком, Серсея надеется, что другие банки, в Мире и Пентосе, будут готовы отсрочить кредиты новому правительству Томмена; последствия долга короны вере в Семерых будут обсуждаться ниже.
Таким образом, финансовое положение династии Баратеонов подобно положению правящих династий поздней средневековой Англии. Корона постоянно искала способы увеличить свой доход за счет всевозможных налогов в целях финансирования войны с Францией в четырнадцатом и в начале пятнадцатого века. Черная смерть нанесла огромный урон экономике; сокращение численности населения примерно на треть серьезно подорвало производительность, потребовало повышения заработной платы оставшимся в живых и привело к отказу от различных видов принудительного труда. Теперь если лорд желал, чтобы его земли приносили урожай, он должен был заплатить за это. Попытка собрать деньги через прямое налогообложение, например через подоходный налог, который привел к Крестьянскому восстанию 1381 года, оказалась провальной, и налог был крайне сложным для сбора. Косвенные налоги вроде пошлин, собираемых Чосером в лондонском порту, сыграли решающую роль в укреплении экономики. Кроме того, аристократия была богата землей, но бедна монетой: она часто была ограничена в возможностях продавать свои имения и земли. Знать нанимала юристов, чтобы найти способ поднять налоги для оснащения экспедиций во Францию (поскольку король не мог обеспечивать армии), для выкупа заключенных или даже для покупки предметов роскоши, выставляемых на продажу на рынках Лондона и других городов.
Другие части Вестероса ушли от грабежа / получения дани / золота / угона людей в рабство, которые, похоже, все еще процветают среди дотракийцев (см. пятую главу); работорговля в Вестеросе считается крайне нечестивым занятием и приводит к изгнанию Джораха Мормонта. По большей части финансовые проблемы короны не особенно влияют на остальные королевства. Многие территории зависят от сельскохозяйственной экономики, где в ходу мелкая монета. Однако с наступлением зимы и дальнейшим ограничением продовольственного снабжения зависимость тех, кто находится в столице, от ресурсов Простора, самой умеренной по части климата и плодородной части Семи Королевств, скорее всего, еще больше склонит баланс сил в пользу Тиреллов из Хайгардена, столицы Простора. Поскольку ни богатые, ни бедные не могут есть золото, добытое под Утесом Кастерли, рост цен на продовольствие в столице сигнализирует о еще больших городских волнениях в будущем и о политических проблемах для Серсеи и ее Малого совета.
Вера в Семерых
Поклонение Семерым – религия южного Вестероса, хотя она подвергается угрозе со стороны культа Красного Бога, Р’глора, о котором речь пойдет в четвертой главе. Семеро соотносятся с важными архетипами средневекового мышления: Отец, Мать, Дева, Старица, Кузнец, Воин и Неведомый. Среди них три мужских и три женских фигуры; у Неведомого нет пола, и ему не молятся. Три женских образа сходны с современными женскими божествами, а также, вероятно, со средиземноморскими и древними ближневосточными женскими божествами, которых почитали до принятия христианства. В иерархии богов Отец занимает позицию верховного бога (Всеотец, как называют Одина, или Юпитер, чье имя происходит от Zeus-Pater – «Зевса-отца»). Воину, напоминающему Тора или Марса, поклоняется Джейме; Кузнец является покровителем ремесленников, в то время как Неведомый внушает страх. Семь – это благоприятное число в христианстве. Не настолько, как три в Святой Троице, но семь добродетелей, семь смертных грехов и семь даров Святого Духа, помимо прочего, говорят об особом значении этого числа.
В некотором смысле вера в Семерых очень похожа на средневековый католицизм. Ее священники (септоны и септы) дают обет безбрачия и проводят богослужения в зданиях, напоминающих церкви, или даже в Великой септе Бейелора в Королевской Гавани. В них исполняются молитвы и гимны, а люди клянутся «Старыми богами и Новыми» или восклицают: «Да будут милостивы боги!» Однако вера, похоже, мало влияет на жизнь людей во всем, что не касается браков, похорон и, конечно же, коронаций. Утром перед битвой у Черноводной септы были полны прихожан, как видит Санса, придя в ту, что находится в Красном замке:
Санса никогда еще не видела замковую септу столь полной и ярко освещенной – радужные лучи лились сквозь кристаллы ее высоких окон и повсюду горели свечи, мерцая, как звезды. ‹…› В горячем густом воздухе пахло благовониями и потом – от его тяжести, от мерцания свечей и кристаллов кружилась голова (БК, Санса V, 641).
Санса поет гимны и молится вместе с народом в септе, но, когда септон провозглашает общую молитву за Джоффри, взывая к Кузнецу, Воину и Отцу, она расталкивает толпу и выходит из здания.
В вере в Семерых мало этических наставлений, и люди (например, Кейтилин и Сэм) полагают, что служение Семерым не приносит нужных результатов: «Семеро никогда не отвечали на мои молитвы. Возможно, Старые боги услышат меня», – говорит Сэм, решив произнести клятвы в богороще (1.7). Хотя Нед говорит Кейтилин: «Это в вашей религии сплошные правила», нравы, порожденные классовыми, гендерными или этническими различиями, мало отличаются от тех, которые сформированы Верой. Септоны и септы в целом не пользуются большим уважением: девочки Старка не обращают внимания на септу Мордейн, а большинство других септонов, с которыми мы встречаемся в южных землях, являются фигурами маловлиятельными, консервативными, боязливыми или, хуже того, пьяницами и преступниками. Педофил септон Утт, повешенный за свои преступления Братством без знамен, небольшой группой изгоев под предводительством Тороса из Мира и Берика Дондариона, являет собой худший пример. Одним из исключений является септон Мерибальд, с которым Бриенна встречается в «Пире Стервятников». Тем не менее даже Мерибальд ходит исключительно босиком, чтобы искупить распутство, которому он предавался в юности. В этом аспекте Вера напоминает продажную позднюю средневековую церковь, как ее видят сатирики, такие как Чосер. В «Общем прологе» к «Кентерберийским рассказам» Чосер представляет нам толстого монаха, у которого на уме только охота и пиршества; инока-завсегдатая таверн и женолюба; настоятельницу, которая подражает знатным дамам и больше заботится о своих собачках, чем о голодающих; Продавца индульгенций и Пристава церковного суда – двух типов церковников, каждый из которых по-своему продажен, невежественен, лицемерен. Вера была сознательно исключена из политических процессов в царстве; для верховного септона нет места в Малом совете, во дворце не проводится общих молитв, аристократия и рыцари не посещают мессы. Перед битвой при Черноводной в септе просили у божеств защиты женщины и старики, а не воины.
