– Новгород город торговый, свой порт в моря немецкие имеет, великая госпожа. Вином там никого не удивишь, не расторгуешься, – посетовал Вторуша. Столкнулся с тяжелым взглядом Софьи Витовтовны и даже слегка присел на подогнувшихся коленях: – Прости, великая госпожа! Я чего-нибудь придумаю, великая госпожа! Я все сделаю, великая госпожа! Можешь не беспокоиться, великая госпожа!
Купец попятился к дверям, и вдовой княгине пришлось вскинуть руку:
– Стоять! У храма свита, тебе не нужно попадаться им на глаза. Я уйду первой. А ты отправляйся в Новгород. Жду письма.
– Кто же моего гонца до твоего взора допустит, великая госпожа?
– Пелагее пиши, бестолочь! – разочарованно поморщилась Софья Витовтовна. – Она нужную грамотку до меня донесет. Думай головой, Вторуша! От твоей исполнительности твоя жизнь и твоя душа зависят. Не ошибайся!
Она перекрестилась на темнеющий у стены вилочковый крест, оглянулась на зеленоглазого галичанина, словно бы колеблясь, но потом махнула рукой и вышла из часовни.
20 октября 1450 года. Великий Новгород, торговая сторона
Больше всего, до самой глубины души, Вторушу поразил мост. Широкий, приземистый, идущий над самой рекой от крепости до Ярославова дворища
[37]. Могучий, вековой, из толстенного мореного дуба. Срубленный невесть когда, но сразу монументально и на долгие века.
Сие зрелище настолько удивило галичского торговца, что он даже поймал за рукав одного из амбалов и указал на Волхов:
– А как же корабли? Как от вас корабли к морю уходят, если попрек воды такая махина построена?
– Так нет там дальше пути, чудак-человек, – усмехнулся плечистый грузчик с рыжей клочковатой бородкой. – Пороги непроходимые на Волхове отсель и до самой Ладоги
[38]. Корабли с моря токмо до Ладоги и ходят. Ну и грузятся, знамо, тоже там.
После чего поправил на спине полотняный мешок и направился дальше к амбару.
Вином для Новгорода Вторуша, знамо, закупаться не стал – на кой ляд оно на Волхове, куда сей товар из Европы и завозят? Поразмыслив, затарился тем, что на севере должно быть редкостью: черносливом, курагой, халвой, пастилой. Плюс к тому – обычным медом и несколькими тюками кашемира. Все это как раз сейчас в только что снятый амбар портовые работяги и разгружали.
Вторуша еще раз осмотрелся и опять поймал за рукав идущего уже обратно рыжебородого мужика:
– Скажи, а отчего крепость – на том берегу, а все склады и храмы на этом?
– Так здесь токмо торг, вече, храмы, мастерские, жилье, – охотно пояснил амбал. – А там Господин Великий Новгород. Крепость.
– Подожди, – попытался понять галичский купец, – ты хочешь сказать, что порт у вас где-то там, далеко внизу, в одном месте, торговая площадь, святилища и вечевые сборища здесь, в другом, а крепость вообще за рекой, в третьем?
– Угу… – весело кивнул грузчик и потрусил дальше к причалу.
Вторуша поднял палец к виску, медленно им покрутил и искренне изумился:
– Во дурной город!
Он немного подумал, а потом снова притормозил все того же работника:
– А правду сказывают, что здесь где-то сам государь Дмитрий Юрьевич проживает?
– Знамо, здесь! – И амбал вытянул руку в сторону церквушки с тремя крестами, по одному на двух куполах и на звоннице. – Там, на Ярославовом дворе.
– Так князья у вас тоже в стороне от крепости живут?
Грузчик кивнул.
Вторуша отпустил его и снова постучал себе пальцем по виску.
Город, в котором крепость расположена в стороне от того, что должна защищать, главный защитник живет за пределами твердыни, а порт для перевозки товаров находится невесть где от места, где эти самые товары покупают и продают!
В общем, все устроено не как у людей.
Зато он легко и просто узнал, где найти Дмитрия Шемяку!
Осталось всего лишь втереться к нему в доверие.
Ну, или хотя бы к кому-то из его кухни…
* * *
Однако дальше дело пошло уже не так гладко. Ибо первые попытки просто подойти и предложить свой товар у Вторуши провалились – стража у ворот грубо прогнала надоедливого торговца, спасибо, что по шее не надавала. Отказалась не то что ключника позвать, но даже кладовщика или повара!
Похоже, что ходящих по домам торговцев здесь почему-то не любили.
Галичанин попытался потолкаться по купцам, узнать, кто именно торгует с князем Шемякой, – и опять ответа не получил.
В Новгороде имелся обширный устоявшийся рынок, налаженные связи, у всех дворов – собственные поставщики… Вклиниться в эту схему чужаку не так-то просто.
Только теперь Вторуша оценил мудрость вдовой княгини, отправившей его к Дмитрию Красному с письмом. Так он смог сразу получить при княжеском дворе знакомство и доверие. Здесь же…
Но приказ есть приказ – и купец терпеливо продолжил свои старания. Купил небольшую лавку, расставил лотки, посадил возле них взятого из Галича надежного слугу, сам же стал искать и вынюхивать.
Пару недель присматриваясь к подворью возле храма Жен-мироносиц, лазутчик наконец заметил упитанную бабу в парчовом вытертом охабне, каковая временами ходила на торг, к лавкам с пряностями, иногда сворачивая на иные ряды. То вдруг раков немного покупала, а то ведро пескарей. Товар мелкий, странный. Не иначе как для разнообразия княжеского стола. И потому на Покров, когда в воздухе закружились крупные снежные хлопья, Вторуша рискнул подойти к бабе ближе и заговорить:
– Хорошего тебе дня, красавица!
– Не лезь, не то закричу! – сразу предупредила бабища, вблизи оказавшаяся еще крупнее, нежели издалека.
Вторуша отступил на пару шагов и показал зажатую меж пальцев сверкающую серебряную монету, хорошо начищенную перед выходом именно для особого соблазна.
– Гривенник дам, за просто так! – громко пообещал он.
– Врешь! Кто же задарма такими деньжищами разбрасывается?
– Гривенник просто так и еще полтину, коли познакомишь с кем-то старшим с княжеской кухни. Али с работником по хозяйству, – торопливо объяснил купец. – Торговец я сластями восточными. Хочу пробиться государю Дмитрию в поставщики. А на сию честь жаждущих много, просто так места не получить. Скажи там ключникам, поварам, али кто еще покупками занимается, что я правила понимаю, доходом полученным поделюсь. Не пожалеют!
