— И не бойся, это не будет иметь никаких последствий со стороны того, о ком ты знаешь, — уточнил он, устремляя указательный палец в небо. — Ты можешь оставаться лютеранином и иметь друга методиста.
Алецца подмигнул мальчику и, широко улыбнувшись, помахал на прощанье рукой. Райли стоял и смотрел, как тот уезжает, и не двигался с места до тех пор, пока машина не исчезла на другом берегу ручья.
Еще несколько минут мальчик стоял неподвижно. Больше всего в этой встрече его беспокоила собственная неспособность понять, должен ли он бежать от этого человека или, напротив, броситься ему на шею.
* * *
Вот уже несколько лет как Йон Петерсен разговаривал сам с собой. Иногда он спокойно сидел в своем углу, погрузившись в мысли, недоступные простым смертным, и через какое-то время принимался бормотать слова, часто целые фразы, а потом начинал вести диалог с самим собой и окружавшими его призраками. Такое его состояние внушало еще больший страх, равно как и его способность решительно перемещаться, не издавая при этом ни малейшего звука. Райли считал, что в нем таилось нечто сверхъестественное. Но с тех пор, как Йон раскроил голову Купера тяжелым молотом, мальчик смотрел на него совершенно иными глазами. Он, в сущности, перестал быть для него отцом, он стал властью. Угрозой. И теперь Райли каждую минуту был настороже, даже когда отец казался спокойным.
После того, как грязевой поток вскрыл отцовский некрополь, Райли заметил, что в отце произошла какая-то перемена. Долгое время Йон был сосредоточен только на самом себе и даже хранил спокойствие. Это не мешало ему кричать на жену и беспричинно щипать за уши проходящего мимо сына, но в остальном он пребывал в совершенно безмятежном настроении. И это очень беспокоило всех членов семьи.
Этой зимой в школе у Райли стало еще больше проблем, чем раньше: он не мог надолго сосредоточиться, все забывал, редко делал домашние задания, и, услышав, что учителя уже давно разочаровались в нем, он впервые задумался о том, чтобы в конце года расстаться со школой. Он знал, что если хорошенько поискать, он сможет найти работу, несмотря на то что ему всего двенадцать, в Карсон Миллсе это возможно, сомнений нет. Как когда-то сделали его отец и его прадед, он покинет систему, созданную не для него, и начнет зарабатывать, чтобы улучшить свою повседневную жизнь. Единственное, чего ему будет не хватать, так это приятелей. У него их не так много, потому что в то время водиться с Петерсеном считалось дурным тоном, но те немногие, кто с ним общался, относились к нему тепло. Принадлежность к клану Петерсенов давала по крайней мере одно преимущество: если оставить в стороне оскорбления, никто в школе никогда к нему не приставал, у всех жило в памяти зверское избиение остервеневшим Йоном Тайлера Клоусона и еще нескольких подростков. И в эту зиму Райли понял, что даже молодежь знала, кто его отец, и боялась его. А несколько месяцев назад Райли заметил на подъезде к школе отцовский пикап. Вопросом, следил ли Йон за ним или еще за кем-нибудь, он задавался до тех пор, пока не застал его за разговором с мальчиками чуть постарше Райли и убедился, что они соглашались со всем, что он им говорил. По всей Америке дети, пугали друг друга Бугименом
[8], а в Карсон Миллсе для этого существовал Йон Петерсен.
Сначала Райли побаивался совать нос в дела отца, но любопытство оказалось сильнее, и в конце концов, проведя свое маленькое расследование, он узнал, что предок расспрашивал об учениках школы. Очевидно, он кого-то искал, но кого и зачем, Райли узнать не удалось. Йон приезжал не каждый день, даже не каждую неделю, а от случая к случаю. Райли догадывался, что отец слишком хитер, чтобы приезжать в одно и то же время, ибо у него была душа охотника, он умел сливаться с окружающей средой, делаться незаметным и наверняка нередко появлялся здесь без своего слишком заметного авто, прятался где-нибудь, чтобы из укрытия выслеживать добычу, шпионить за ней. Спрашивая себя, кто тот ученик, которым одержим его отец, Райли начал тревожиться за неизвестного ему мальчика. Что бы тот ни сделал, он вскоре пожалеет об этом, это точно.
Когда в воздухе повеяло весной, Райли перестал видеть Йона возле школы. Нашел ли он того, кого выслеживал, или же просто отказался от своих поисков? Не зная об этом ничего, парнишка иногда спрашивал себя, не в том ли дело, что отец его стал прятаться лучше, чем обычно. Во время совместных поездок в город, в основном по субботам и воскресеньям, Райли заметил, как папаша непринужденно общался с подростками и как они в его присутствии опускали глаза, а потом кивали головой на все его реплики. Йон мог бы велеть им пойти купить ему сигарет, заплатив за них из своих карманных денег, и они бы беспрекословно подчинились, подумал Райли.
В свою очередь мать его постепенно истаивала, исчезала с поверхности земли. Неделя за неделей она освобождалась от своей плоти, от нее осталась одна лишь оболочка, влекомая привычками и обычаями и подчиненная воле мужа. Четыре или пять раз в неделю, а иногда даже на уик-эндах, Йон отвозил ее на автомобиле, а возвращалась она своим ходом в конце дня, чаще всего поздно вечером, когда Райли уже спал. Она давно перестала волноваться за сына, узнавать, обедал ли он, сделал ли уроки, а тот день, когда она в последний раз приготовила свои знаменитые сладкие булочки, был так давно, что Райли уже забыл их вкус. Она лишь гладила его по голове и спрашивала, как у него дела, на что Райли старался уверенно отвечать, что хорошо, и тогда она отправлялась в кровать. Йон продал телевизор, чтобы она не отвлекалась на него, так что для забытья ей оставался только сон. Райли едва исполнилось двенадцать, но он уже понимал, что человек, который мечтает лишь о том, чтобы заснуть, принадлежит к тем людям, что ищут смерти, и это очень печалило его.
С наступлением настоящей весны Райли стал все чаще прогуливать школу. Он всегда находил новые отговорки, чтобы оправдать свое отсутствие, а с тех пор, как мать перестала отвечать на вызовы учителей в школу, те прекратили звонить домой, опасаясь непредсказуемых реакций Йона. Погода стояла прекрасная, пробудившаяся природа цвела, звенела и благоухала, и Райли предпочитал бродить по лесу, строить шалаши, вспоминать о дедушке Ингмаре и удить рыбу на берегу ручья, а не сидеть взаперти в душном классе, пропахшем запахом пота учеников, и слушать наводящие сон речи. К концу дня он всегда возвращался, и никто его ни о чем не спрашивал. Очень скоро он стал жить на улице, переступая порог фермы только вечером, а когда настало лето, он окончательно решил бросить школу, построить в лесу собственный дом и жить тем, что сможет добыть охотой и рыбной ловлей, хотя мысль о необходимости свежевать белок и зайцев все еще вызывала у него отвращение.
В переходный период, когда, приступив к осуществлению своего замысла, он целые дни проводил вне дома и возвращался под родительский кров, только чтобы поесть и выспаться, он заметил странные изменения, произошедшие на ферме. Мать совершенно не сознавала, что ее сын живет собственной жизнью, почти все дни она проводила вдали от дома, скорее всего, в «Одиноком волке», а отец настолько глубоко погрузился в свой мир, что не знал, что ему делать с Райли — мальчишка подозревал, что отсутствие сына отец считал даже удобным, потому что ребенок перестал быть ему нужен. После низвержения грязевого потока ферма постепенно приходила в упадок: папаша перестал вести хозяйство, ограды заваливались, сырость разъедала доски, лисы таскали кур, и даже огород зарастал сорняками. Вскрытие зловещего некрополя явно сильнее повлияло на Йона, нежели изначально думал Райли. Однажды в июльский полдень, почувствовав себя неважно (у него болел живот, пот катился градом, а стоило ускорить шаг, как начинала кружиться голова — возможно, из-за ягод, которых он наелся в то утро), Райли решил пойти домой поспать. На подходе к ферме он увидел девочку из его школы, спускавшуюся по дубовой аллее. Он не помнил ее имени, она была на год или два старше его. Девочка шла довольно быстро и часто оборачивалась, словно хотела убедиться, что ее никто не преследует. Ее длинные каштановые волосы разметались по плечам под жарким солнцем. Райли нашел ее хорошенькой, а потом задался вопросом, зачем она приходила на ферму. Шпионила за Петерсенами? А ее мать находилась на ферме с отцом Райли? Шла девочка как-то странно, нетвердой походкой, словно у нее что-то болело.
