— Райли, дружочек, не расскажешь ли ты мне, как все произошло?
На лице мальчика отразилось изумление, он открыл рот, и оттуда вырвалось потрескивание газированных пузырьков содовой, белесые остатки которой еще виднелись у него на деснах. Чертов «Дайет Райт» слишком холодный, сообразил шериф, и это вина Аль Метцера, отказавшегося поднимать температуру своих злосчастных охлаждаемых витрин и, как следствие, продававшего свои напитки наполовину замороженными.
— Держи, съешь батончик, — произнес Джарвис, вскрывая пакет и подталкивая его в сторону мальчика.
Райли откусил кусочек батончика и продолжил его грызть, соскребая зубами слой шоколада. Про себя Джарвис глубоко вздохнул. Он давно забыл о том, какое терпение требуется при работе с детьми. Он решил дать мальчонке время поесть сладостей, в конце концов, он это заслужил. Бросив взгляд на Джилл, он убедился, что она разделяет его мнение. Подождав, он вернулся к работе.
— Где ты был, когда все случилось?
— Что? — спросил Райли. Его подбородок усыпали крошки.
— Ну, ты знаешь… когда убили твоего отца.
— Меня там не было. Я уходил.
— Ладно.
Джарвис посмотрел на Джилл, записывавшую ответы.
— Тогда скажи, когда ты видел Мейпл Дженкинс? — еще раз спросил шериф.
— Раньше, когда предок вернулся. Она сидела с ним в машине. Потом он повел ее в дом. Тогда я и побежал за помощью. Из-за его голоса. Он был не такой, как всегда, звучал пусто, чтобы создать впечатление, впечатление… не знаю, как сказать… он словно хрустел на зубах, как сахар. Только у него это прогорклый сахар, если вы понимаете, что я хочу сказать.
— Их было только двое?
— Да.
— А в доме больше никого не было?
— Не знаю, я не заходил, я сидел снаружи, под своим любимым деревом.
— Ты знаешь, что там делали твой отец и Мейпл?
— Нет, но уверен, ей это никак не могло понравиться. Я знаю своего папашу, особенно когда его голос становится как прогорклый сахар.
Джарвис мрачно покачал головой. За прошедшие годы волосы его совсем поседели, как и его усы, и в глазах мальчишки он наверняка казался столетним старцем, хотя, быть может, это его и успокоит, понадеялся он. Во всяком случае, сам он хотел бы успокоиться. Судя по виду мальчика, он знает то, чего ребенок не должен знать про своего родителя.
— И твой отец часто делал это с другими девочками из твоей школы?
— Думаю, да. Я видел, что за нашим домом срезано немало маков.
Шериф едва не подскочил на стуле. Что это за история с маками, о которой говорит мальчишка?
— Почему ты обратил внимание на эти цветы?
— Он дарит маки девочкам, которые приходят в дом, но потом, когда они уходят… у них не очень радостный вид.
Испещренная старческими пятнами рука прижалась ко рту раньше, чем шериф увидел испуганное лицо Джил.
— Если подумать, это очень глупо, — добавил Райли, — потому что мак — такой цветок, который умирает сразу, как только его срезали. Он мог бы выбрать какой-нибудь другой…
— Ты можешь назвать нам имена девочек, которых ты видел? — спросил Джарвис, пытаясь подавить рвавшееся наружу волнение.
— На самом деле я видел всего одну, но уверен, их было больше — из-за срезанных маков. Если мой отец открывает банку с пивом, он никогда не ограничивается одной, — произнес Райли, делая большой глоток холодной содовой.
Джарвис старался сохранять спокойствие, хотя мозг его кипел.
— Значит, ты побежал за помощью, — продолжил он, — потому что знал, что Мейпл в опасности?
— Точно. Я примчался к Стюартам, потому что у них есть телефон, и попросил, чтобы они позвонили методистскому пастору.
— А почему не ко мне в отделение?
— Из-за взгляда моего отца. Вы бы ничего не смогли сделать. Чтобы остановить его, нужен тот, кто служит Богу, а не просто человек со сверкающей бляхой.
Джарвис отодвинул в сторону пробудившуюся гордыню, благо в его возрасте ее осталось не так уж много.
— И потом пастор приехал за тобой к Стюартам? — решил уточнить шериф, желая убедиться, что все записано как надо.
— Да, и мы поехали ко мне. Он велел мне ждать в машине, а сам вошел, но довольно быстро вышел. И пастор, надо вам сказать, был совершенно зеленый. Тогда он и объяснил мне, что отец мертв. А потом вы приехали.
Джарвис наблюдал за мальчиком: когда тот рассказывал о смерти отца, тон его, в сущности, оставался равнодушным, подбородок его был перемазан шоколадом, а пальцы побелели от ледяной бутылки, которую он держал, словно настоящее сокровище.
— Ты совсем не грустишь, Райли? — спросил он тихо.
Мальчик нахмурился, поднял глаза к потолку, задумался, а потом тихо покачал головой.
— Моей маме будет лучше.
Затем взгляд его омрачился, и из глаз внезапно хлынули слезы. Рот мальчика искривился, полный сладкими нитями слюны, и сквозь рыдания он произнес:
— Я вряд ли смогу ему простить то, что он сделал с моим Купером.
* * *
Через час ни с чем вернулся Беннет.
— Один парень сказал, что видел, как Джойс Петерсен после полудня уехала с каким-то бородачом, но Пэтси, хозяйка, заявила, что она того парня не знает, скорее всего, он водитель грузовика или какой-нибудь заезжий коммивояжер.
Джарвис кивнул. Джилл заняла мальчика у себя за столом, и пока вроде все шло хорошо, ребенок перестал плакать и увлеченно беседовал с секретаршей.
— Полагаю, ты выяснил номер машины или хотя бы составил ее описание?
Лицо Беннета мгновенно перекосилось.
— Нет, я не подумал.
Джарвис вздохнул. Его помощник как был некомпетентным, так им и остался, хотя все эти годы шериф указывал ему, что надо делать. Джарвис взял телефон и набрал номер Петерсенов. Трубку взяли довольно быстро.
— Алло?
Джарвис узнал серьезный и недоверчивый голос другого своего помощника.
— Дуг, это я. Как там, на ферме?
— Да ничего особенного, шеф, я ищу, но здесь невероятный бардак. Если бы моя жена увидела такое, уверен, у нее бы от ужаса в глазах потемнело.
— Коронер приехал?
— Как раз пока мы с вами разговариваем, они упаковывают труп.
— И что сказал?
— То же, что и вы: на первый взгляд, нужна невероятная сила, чтобы свернуть мужику голову, но в исключительных случаях, когда адреналин зашкаливает, люди способны совершать невероятные поступки. Он вам пришлет отчет в конце недели.
— Дуг, мать мальчика найти не удалось. И если только она не участвовала в убийстве своего мужа, что, честно говоря, вполне возможно, она, без сомнения, появится. Мне очень жаль, что приходится просить вас, но мне бы хотелось, чтобы вы оставались на месте до самого вечера. Если она не вернется ближе к ночи, мы поставим ее на первое место в списке подозреваемых.
