Неосязаемый маячок просигналил мне тихой тревогой. Я осмотрелась — наверху, на выходе с эскалатора толпились встречающие. Закрыв веки на пару секунд, я сконцентрировалась на «третьем глазе». Мир привычно осветился искристыми пятнами, шарами, всплесками световых волн. Мое внимание выловило среди них знакомый уже контур. Малейшего напряжения памяти хватило для того, чтобы вспомнить — я видела его возле офтальмологической клиники среди тех, кто арестовывал Валеру.
«Меня встречают».
Я открыла глаза, удерживая концентрацию на «дополнительном вúдении». Мир обрел световое оформление. Бабулька уронила шарф, я наклонилась поднять его в тот самый момент, когда голова амбала повернулась в мою сторону. Три эскалатора выходили на одну площадку, прямо к головорезам в руки.
В моей голове перестали шуметь мысли, на которые я давно не обращала внимание, и появилось ощущение — шаг вправо. Будто подал сигнал оператор. Я шагнула, передо мной оказался широкий дядечка в светло-коричневом кашемировом пальто и кроссовках. Хвостом за ним я шмыгнула на эскалатор.
У подножия соседнего бабулька француженка подняла шум — кто-то наступил ей на ногу, она кричала неприличное «Merde
[41]» и требовала полицию. Поймала обидчика за конец шарфа, он споткнулся, перед ступенями эскалатора началась настоящая свалка и ругань. Головы встречающих громил автоматически повернулись туда.
Еще один импульс — легкий толчок в спину сзади заставил обернуться. Молодой человек извинился, что зацепил меня портфелем. Одновременно стоящий передо мной дядечка наклонился к жене, и меня могли бы увидеть, но…
«Быстро три шага вперед и влево». Я поддалась ведущей меня интуиции. Дядечка в пальто пошел в сторону амбалов, а я оказалась среди индийских студентов, которые забросали меня веселыми вопросами о столице, морозе и медведях, приняв за москвичку.
Еще десять шагов вперед. Приоткрытая служебная дверца. Я подалась в нее. Перевела дух.
— Сюда нельзя! — выступила из-за стеллажа родная российская уборщица в синем переднике.
— Да, извините, — улыбнулась я дружелюбно и сказала правду: — Заметила среди встречающих человека, с которым я очень, просто совершенно не хочу встречаться. Из-за этого на другой конец света пришлось уехать. Едва вернулась, и снова он…
— Бывший, что ли? — покосилась женщина. Явно замученная дополнительной работой, но тщательно накрашенная, не в брюках, а в юбке под передником, со взглядом одиночки, привыкшей решать самостоятельно жизненные проблемы. Из тех, кто отчаянно ищет спутника жизни, но выпивая по рюмочке с подругами, говорит «Все мужики сволочи».
— Был один неприятный эпизод, — ответила я. — Боюсь, сейчас снова пойдет все наперекосяк.
— Ну, так он тебя по любому увидит, если пойдешь за багажом.
— У меня только этот рюкзак.
— А где твой мужик?
— Стоял у крайнего правого эскалатора, в черной куртке. Высокий и очень плотный, с коротким ежиком.
Тетка выглянула и вернулась обратно.
— Ничего такой, но небось мерзавец, да? Не говори, и так вижу. Все они… — Она махнула рукой. — Ладно, пойдем к тому проходу, за углом он тебя не заметит, а там по коридору выйдешь через другие ворота.
— Спасибо большое!
Женщина улыбнулась с понимающим видом и, подхватив ведро и швабру, повела меня к противоположной двери.
— Ты, похоже, давно не была в России? Выговариваешь как-то… медленно и странно…
— Довольно давно. Так приятно снова слышать русскую речь вокруг, — призналась я.
— Ой, не говори. У меня как-то узбек был. Всё прокляла.
Беспрепятственно, всё так же не теряя концентрации, сливаясь с массой приезжих, я вышла из аэропорта к маршрутным такси. Заняла место. И только когда белый, с приподнятой крышей Форд направился по забитой трассе к Москве, я поблагодарила Вселенную и позволила себе включить мысленный анализ.
Избежать встречи с людьми Шиманского мне удалось чудом, благодаря онлайн-трансляции настоящего момента — можно и так сказать. То, что головорезы оказались в зале для прибывающих означало одно: меня сдал либо кто-то из Следственного Комитета, либо адвокат. Или я еще чего-то не учитываю.
Но покуда «интуитивная трансляция» закончилась, не стоило прямо сейчас никому из заинтересованных лиц сообщать о себе. В суде среди бела дня меня не похитят. Скорее всего. По крайней мере, я дам свидетельские показания.
Но до того момента меня станут искать усиленно и оголтело. На кону будущая жизнь Шиманского — в тюрьме или на свободе. Думаю, он готов землю рыть, чтобы я не добралась до суда живой.
Итак, близится ночь, в гостинице мне останавливаться нельзя — даже при оплате наличкой там должны регистрировать паспорта приезжих. Я подумала о Деде — жаль, я не знала адрес байкер-бара, только слышала что-то про Кузьминки. И телефона Деда у меня не было, он остался у Ники.
Я залезла в карман Валериного рюкзака и достала карточку Александры Морозовой. Все верно, она живет в Москве. Александра сама предлагала помощь, так что, возможно, с моей стороны не будет особой наглостью попроситься переночевать. В любом случае, за спрос не бьют в нос.
Глава 37. КВН
Передо мной остывала чашка капуччино — жалко было портить нарисованные барменом сердечки в пушистой пене сливок. Я сидела в небольшом кафе, с интересом наблюдая за людьми. После Ришикеша и естественно расслабленных, не слишком опрятных и мало одетых индусов, москвичи выглядели напряженными, укутанными и отдраенными до блеска.
Люди за окном шли озабоченные, поджимая губы, смотрели на окружающих с критическим подозрением. Я улыбалась. В кафе играла приятная музыка, мягкий диванчик с подушками предлагал забыть о заботах и позволить себе насладиться минутами в тепле и уюте. Что я и делала.
Прямо со входа девушка лет двадцати невероятной модельной внешности, в роскошных соболях радостно замахала мне. Потом словно опомнилась, опустила неловко руку и походкой от бедра направилась к моему столику. Головы мужчин дружно повернулись вслед за ней, жадно ощупывая взглядами точеные ножки в сапогах с высокой шнуровкой.
— Варя, здравствуйте! — сказала девушка, и я узнала голос Александры Морозовой. — Так необычно видеть вас в Москве!
— Мне тоже необычно здесь все, — ответила я с улыбкой, и не могла не признать: — Вы такая красивая, Александра!
— Просто Саша. — Она нескромно улыбнулась, по привычке чуть надувая и без того пухлые губы. Саша действительно была красавицей, с поднятыми вверх каштановыми волосами и художественно рассыпавшимися прядями у лица, зелеными, как светлые изумруды, глазами, тонким, слегка вздернутым носом и высокими скулами. Ее ухоженные, будто нарисованные дуги бровей взметнулись вверх, напомнив мне, что свои я выщипывала, пожалуй, всего пару раз в жизни. — Ой, вы меня видите, Варя?! Вы больше не слепая?!
