Для меня диагноз нынешнего состояния российской экономики (и Российского государства в целом) прост и короток – государство за последние пятнадцать лет целенаправленно разрушило всю институциональную среду, которая является основой для частной экономической активности. Разрушен фундамент любой экономической системы – институт защиты прав частной собственности. Именно защитой собственности должен заниматься независимый суд и Право-Охранительные (то есть охраняющие право, закон) органы, вместо которых в стране, как паразиты, расплодились многочисленные силовики, контролирующие и надзирающие структуры, весь интерес которых состоит в том, чтобы бесконечно “доить” бизнес, для чего нужно иметь возможность его бесконечно, бесконтрольно и безнаказанно кошмарить. Разрушен механизм федеративного государства, где интересы регионов должны сдерживать аппетиты федерального центра. Разрушен механизм политической конкуренции и сменяемости власти – выборы не только на федеральном и региональном уровне превратились в фарс, где вся борьба идет за то, кому и в какой пропорции достанется абсолютное меньшинство или кто займет “почетное” второе место. Разрушен механизм “четвертой власти” – независимых СМИ, которая должна рассказывать о всех грехах и прегрешениях власти, вытряхивая и перетряхивая их самые хорошо запрятанные интересы, вместо которой страна получила институт пропаганды, успешно промывающей мозги 85 % российского населения, оправдывающей войну, агрессию и убийства.
В ДНК любого частного бизнеса органически встроен ген роста – стремление к расширению своей деятельности, к повышению своей эффективности и вытеснению за счет этого своих конкурентов, к проникновению на новые рынки. Все эти понятия изначально вложены в бизнес-план любой компании. Для реализации таких намерений бизнес должен инвестировать в свое развитие. Но если речь не идет о государственных компаниях, принимая решение об инвестициях в развитие, бизнесмен должен быть абсолютно уверен в том, что результат инвестиций (прибыль и/или выросшая стоимость компании) достанется именно ему. И что в какой-то момент к нему не придет силовик или надзиратель и не сделает сакраментальное предложение “делиться надо!”, от которого, конечно, можно отказаться, но понимая, что после этого шанс попасть под уголовное преследование с возможностью полной потери бизнеса резко возрастает. Или что в другой момент друг или родственник новоназначенного чиновника не заявит о том, что “эта поляна – моя!” и не начнет с помощью административного ресурса вытеснять всех конкурентов. Для противостояния всему этому и нужен независимый суд – потому как только он может и обязан защищать частные интересы любого гражданина страны. Для этого нужны независимые СМИ, потому как только они могут публично рассказать о действиях чиновников. Для этого нужна политическая конкуренция, потому как только в таком случае во власть смогут прийти представители и защитники интересов всех слоев населения, и, в первую очередь, интересов бизнеса, который сможет безбоязненно выступать в роли спонсора тех политиков, которые реально готовы его защищать.
Вот, собственно говоря, и все, что нужно сделать для того, чтобы построить прочный и надежный фундамент, без которого, а это известно не только строителям, нельзя построить надежный дом. В нашем случае – дом экономического роста. И надеюсь, всем хорошо понятно, что фундамент этот – отнюдь не экономический, а стопроцентно политический.
Нравится это российскому президенту или не нравится, но именно в тяжелейшие 90-е годы был построен политико-экономический фундамент новой России. Местами кривоватый. Местами неприукрашенный. Местами и гвозди торчали. Но тем не менее именно этот фундамент обусловил то “российское экономическое чудо”, которое мы увидели после кризиса 98-го. Когда уже в ноябре того же года промышленность начала расти, а к маю 99-го темпы ее роста стали измеряться двузначными числами. Когда за шесть лет – с 1999-го по 2004-й – добыча нефти в России выросла на 50 %, а металлов – на треть (в скобках отмечу, добыча газа выросла тогда всего лишь на 10 %).
Разрушение политических институтов началось в России с того момента, как у Владимира Гусинского государство отобрало НТВ. Уже потом последовал и разгон этой компании. И дело ЮКОСа. И отмена выборов губернаторов. И ТВ-6. И ВСМПО-Ависма. И формирование “партии власти” на основе полномасштабных фальсификаций всего избирательного процесса – от недопуска кандидатов к выборам до запрета на финансирование любых политических проектов, не подконтрольных Кремлю. И Евросеть. И АвтоВАЗ. И “иностранные агенты”. И многое-многое другое.
Мировой опыт наглядно показывает, что прочные экономические институты и устойчивый экономический рост не могут существовать при разрушающемся или “плывущем” экономическом фундаменте (как, впрочем, и наоборот). Россия на протяжении последних пятнадцати лет пыталась доказать обратное. И одно время кому-то даже казалось, что такое возможно – вспомните эйфорию 2006–2007 годов, когда темпы роста приближались к китайским, а удвоение ВВП казалось почти достигнутым. Но… недолго музыка, как оказалось, играла. У всякого механизма – а экономика любой страны это сложный и инерционный механизм – есть свой запас прочности, свой запас кинетической энергии, которая позволяет не разрушаться и даже двигаться вперед при разрушившемся двигателе. К нынешнему дню российская экономика этот запас явно исчерпала и начала тормозить, а военно-политическая авантюра 2014-го лишь усугубила этот процесс.
Если мы хотим всерьез обсуждать, как восстановить экономический рост в России, то мы должны признать, что без строительства прочного политического фундамента: 1) независимый суд, 2) политическая конкуренция, 3) независимые СМИ – эти дискуссии будут абстрактными и бессодержательными.
Только после того как построен фундамент – ну, или, скажу мягче, сделаны решительные шаги по его созданию, которые не оставляют сомнений в отношении самого проекта, – можно вести дискуссию по вопросам непосредственно экономической политики. И предлагать разделить “Газпром” на добывающую компанию (или две?) и газотранспортную, что давно уже сделано в нефтяной отрасли и ничего, кроме плюсов, ей не принесло. И предлагать приватизировать “Роснефть”. Или, напротив, превратить ее в российский аналог норвежского “Статойла”, которому будут априори отданы лицензии на все нефте- и газовые месторождения, но который будет обязан, во-первых, привлекать партнеров во все свои проекты, отдавая им, в среднем, не менее половины акционерной доли в обмен на инвестиции в совместный проект, и во-вторых, отдавать все свои доходы не в не прозрачную кормушку Кремля под названием “Роснефтегаз”, а в Фонд национального благосостояния или в Пенсионный фонд.
Только после этого имеет смысл обсуждать вопрос о том, стоит ли поддерживать выдвижение Алексея Кудрина (со всеми им наработанными в рамках КГИ инициативами) на пост премьер-министра, и насколько эффективнее окажется он, чем действующий премьер. После. А не до. Потому что если Кудрина, как он этого сам страстно желает, назначат премьер-министром сегодня, то построить очень красивый дом при полном отсутствии фундамента ему не удастся. Вернее, удастся, если он сможет преодолеть закон всемирного тяготения. Но этого, как и найти философский камень, не удалось еще никому. Так стоит ли тратить силы на поиск того, чего не существует? На поиск потерянного пятака под фонарем? Вернее, стоит ли делать вид, что можно найти другой ответ, а не тот, который и так хорошо известен всем? Но слышать который Кремлю не хочется?
