– Да, он мне так и сказал: «Ты – пятьдесят пятый».
– А про остальных он говорил?
– Нет.
– Ничего?
– Ничего.
Митч глубоко вздохнул, потирая большой палец об указательный. Чендлер узнал жест: так поджигают фитиль, как будто пытаясь высечь из пальцев искру. Ему стало любопытно, на что теперь будет похож взрыв.
– А как насчет «Сета»? Он мог быть среди жертв?
Хит пожал плечами.
– Просто имя. Может, оно тут и ни при чем.
– Но вы видели могилы.
– Мне показалось, что я видел могилы.
– Сколько их было?
– Не считал.
– Примерно, – настаивал Митч, все более распаляясь.
– Не знаю. Я очень спешил.
– Мне нужно количество, мистер Баруэлл! Пять? Десять? Дюжина? Больше?
– Шесть… семь… восемь… – промямлил Хит. – Да не знаю я! Я спасал свою шкуру!
Митч резко вскочил и перегнулся через стол, оказываясь почти нос к носу с подозреваемым.
– Этого недостаточно, мистер Баруэлл! – сказал он, повысив голос. – Все, что вы якобы видели или пережили, – пустая болтовня. Нам нужны факты, и если вы их не предоставите, то просидите взаперти еще очень долго.
Митч был в опасной близости от Хита, поэтому Чендлер вмешался и, скользя пальцами по холодному шелку, попытался оттащить напарника.
Гнев Митча тут же обратился на сержанта:
– Убери руки, Чендлер!
– Ты больше ничего от него не добьешься, – прошептал Чендлер.
– Тебе-то почем знать? Скольких подозреваемых в убийстве тебе приходилось допрашивать?
– Ни одного, – признался Чендлер. – Но ты посмотри на него: ему душно, больно, он устал. Любое его слово может быть правдой, ложью или просто так, чтобы мы отстали. Пусть немного отдохнет.
Митч продолжал сверлить его взглядом, однако промолчал. Гнев, пылавший в темно-карих глазах, поутих. Чендлер тщетно пытался разглядеть в Митче старого приятеля; за десять лет он вытравил из себя остатки человечности.
– Посидит часок в камере, придет в себя, и можно будет приступать по новой, – сказал Чендлер.
Митч отпихнул его руки и, выдавив улыбку, обратился к Хиту:
– Что ж, мистер Баруэлл, на этом пока остановимся. Сержант проводит вас обратно в камеру.
Отойдя к двери, Митч обернулся. Злость злостью, но оставлять напарника один на один с опасным подозреваемым значило серьезно нарушить обязанности.
Чендлер подошел к Хиту и нацепил наручники на его дрожащие запястья. Подняв глаза, он увидел, что Митча в допросной нет. У двери стояла Таня.
17
Чендлер сопроводил Хита в камеру. Тот плелся как пьяный после буйной попойки, совершенно не сопротивляясь. На опасного убийцу не похоже. С другой стороны, откуда Чендлеру знать, как должен себя вести опасный убийца?
Сержант вернулся в бывший свой кабинет. Митч, вперившись в экран монитора, яростно щелкал мышью.
– Ну что? Кому ты больше веришь: Хиту или Гэбриэлу?
Митч отвлекся от компьютера.
– Показания Баруэлла кажутся более правдоподобными, особенно учитывая побег второго подозреваемого. – Голос у него был холоден; он явно не отошел от перепалки с Чендлером в допросной. – Нужно поймать его, а также разузнать, что это за «Сет».
С этими словами инспектор снова повернулся к экрану: разговор окончен, все свободны.
Чендлер сел за Танин компьютер и тоже занялся делом, чувствуя себя псом, который, несмотря на ругань и побои, все равно продолжает слушаться хозяина. Сейчас перед ним стояла вполне конкретная задача. Он загрузил базу данных пропавших без вести и ввел в поисковую строку имя «Сет». Система тут же выдала результат: пусто. Чендлер расширил диапазон поиска, включив в него прошлое десятилетие. Убить пятьдесят четыре человека, да так, чтобы это нигде не всплыло, – дело небыстрое и требует особой изощренности ума, каковой Хит определенно не располагал. Так, по крайней мере, казалось… И снова пусто. Никаких Сетов. Складывалось впечатление, что Хит просто навоображал с перепуга.
Или же нарочно водит их с Митчем за нос.
Очередное разочарование: сначала тебя унижают, отстраняют от работы, затем как будто возвращают в обойму – и снова тупик. Чендлер откинулся на спинку кресла, глядя на виднеющийся вдалеке холм Гарднера. Нетерпеливо барабаня ногами под столом, он нащупал в голове мысль. Гэбриэла до сих пор не нашли, так, может, заняться поисками места, которое оба подозреваемых так подробно описали? В конце концов, Гэбриэл вполне мог вернуться туда, уверенный, что полиции нипочем его не отыскать.
– Ник, мне нужно уйти, – проговорил он шепотом, хотя Митч сидел за закрытой дверью, а Йохан и Сузи были поглощены работой. – Хочу съездить на холм. Раз оба говорили про дом с сараем, значит, он точно существует.
– Да, вот только никто не объяснил, где он находится, – напомнил Ник.
– Надо начать с фермы Форта, где Кен поймал Хита.
– Сержант, я, конечно, здесь недавно, но вам не кажется, что это огромная территория?
– Да, огромная, но, думаю, справлюсь. Хотя бы попробую.
– Хорошо, а что сказать ему? – Ник мотнул головой в сторону, где обреталось начальство.
– Скажи, что появилась зацепка.
– Ладно… – неуверенно произнес Ник.
Чендлер взял куртку, ключи и уже был в шаге от двери, как из кабинета появился Митч.
– Куда собрались, сержант?
Убедительной отговорки, как назло, не придумалось.
– Хочу осмотреть место, где поймали Хита.
Лицо Митча оставалось непроницаемым, но по глазам было видно, как он взвешивает, есть ли у задумки перспективы и стоит ли в ней поучаствовать.
– Я с вами.
Чендлер нашел другой способ выкрутиться.
– А помни… Помните Форта, инспектор?
– Форта Зиферта? Да, помню, сержант.
– Хорошо. А вот он вас – нет. Совсем память у старика отшибло. Последнего, кто пытался доказать ему, что Джон Говард уже давно не премьер-министр, он подстрелил – а это, между прочим, был его родной брат!
О том, что пуля лишь оцарапала руку и дело быстро замяли, Чендлер предпочел умолчать.
– Я еду с вами, сержант, – сказал Митч.
Упираться не имело смысла. У Чендлера снова появился напарник.
* * *
Ехали в тишине. Чендлер не решался открыть рот, дабы не ляпнуть чего-нибудь неподобающего, пока они с Митчем в замкнутом пространстве.
К счастью, поездка длилась недолго. Через двадцать минут они въехали в ворота фермы. Первым приятным зрелищем был помятый «Шевроле», за отсутствием работающего ручника привязанный на манер лошади к бетонному столбу. Вторым – то, что Форт не встречал их, как водится, с ружьем наперевес. Прозвище, собственно, так и возникло: старик всегда был готов защищать свой дом с заряженным оружием в руках и запасом патронов в карманах.
