Через несколько минут Митч приступил к допросу. Гэбриэл в точности повторил свои показания. Митч пытался копнуть поглубже, но всюду натыкался на камни.
– На каких фермах работали? – спросил он.
В наушниках голос звучал так, будто доносился из далекого прошлого.
– В окрестностях реки Муррей, у Карнарвона и Эксмута… Собирал помидоры, фрукты, да все подряд. Не уверен, что смогу назвать вам хоть один уголок в стране, где я бы не работал.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы и правда бывали в тех местах?
Гэбриэл пожал плечами.
– Связаться можно, но мне платили налом. – Он помолчал. – Да, знаю, вы сейчас скажете, мол, незаконно, но для меня это был единственный способ получить работу.
– Какое удачное отсутствие алиби, – заметил Митч, как будто давал адвокатскую консультацию, а не вел допрос.
– Я говорю как есть. И неважно, удачно это или нет, – ответил Гэбриэл.
Митч перешел к вопросам о родных и близких. На экране было видно, как Гэбриэл весь подобрался, словно его задели за больное. Точно так же, как тогда, по пути в гостиницу.
Гэбриэл сообщил, что родители у него умерли. И брат. И дядя с тетей тоже.
– Смерть прямо ходит за вами по пятам, – заявил Митч.
Даже не видя его лица, Чендлер представил, как инспектор ухмыляется. Подлый прием с целью прошибить ледяное спокойствие Гэбриэла.
Не дождавшись ответа, Митч продолжил:
– И как же они умерли?
Парень молчал. Поза не изменилась, но глаза сузились. Даже издали его вид вызывал дрожь.
– Погибли в автокатастрофе, – наконец произнес Гэбриэл.
Митч сухо кивнул; для него это была всего лишь еще одна деталь головоломки.
– Как вы после этого?
– Мотаюсь вот по стране, инспектор. Как лист на ветру.
– Поэтично, – заметил Митч, не скрывая сарказма.
– Нет, просто так и есть, – раздраженно бросил Гэбриэл.
Митч добился своего. Подозреваемый попался на наживку, теперь оставалось тащить и подсекать.
Однако они с Чендлером и представить не могли, что́ отловили в этом мутном омуте.
20
Гэбриэл в третий раз пересказал свою историю. Митч настоял на немедленном повторе.
Все, достаточно. Выслушивать одно и то же четвертый раз на дню Чендлер не собирался, поэтому покинул комнату записи. В участке без устали трудились подчиненные Митча, демонстрируя завидную дисциплину и полное отсутствие индивидуальности – настоящие клоны собственного начальника.
Чендлера объяснимо потянуло к своим. Джим, Лука и Ник отирались возле стойки регистратуры. Таня сидела за аппаратурой, и это грозило растянуться еще минимум на час: Митч наверняка захочет заново прослушать запись.
– Стало быть, так работают полицейские? – поинтересовался Джим, наблюдая за возней в участке.
И снова было непонятно, всерьез он или так цинично шутит.
– Настоящие полицейские, – подчеркнул Лука.
– А нас задействуют?
– Если захотите, – ответил Чендлер. – Хотя, сдается мне, придется навязываться.
– Трудности – это по мне, – заявил Лука.
Вот уж точно: кому как не Луке влиться в коллектив к Митчу, подумал Чендлер. Среди всей команды он самый честолюбивый.
Ник снял наушники и позвал:
– Сержант!
– Да, Ник, ты тоже можешь помогать.
– Я не за этим. Позвонил Кен. Сказал, в лесу за фермой Форта что-то горит.
– Далеко?
– Достаточно, говорит. Цитирую: «Хрен я в такую даль потащусь».
А что, если это та самая хижина, которую они ищут?
– Я съезжу, – сказал Чендлер.
– Я с вами! – вызвался Ник.
– Нет, ты дежуришь здесь.
Молодой констебль с досадой плюхнулся обратно в кресло.
– Лука, Джим, кто из вас? – спросил Чендлер.
Констебли переглянулись. На лице у Джима было явно написано, что у него нет никакого желания таскаться по холму Гарднера, да еще в разгар лета.
– Выходит, я. – Лука улыбнулся.
* * *
В суете улизнуть из участка было куда легче. Лука сел за руль и погнал из города по направлению к холму. Чендлер нагнулся к лобовому стеклу, однако дыма нигде видно не было.
Закралась мысль, а не пытается ли Кен таким образом отомстить за то, что у него отобрали ружье, – со старой гадины станется.
– Вы, наверное, со мной не согласитесь, но мне кажется, он дело делает, – подал голос Лука.
– Ты о ком?
– Об инспекторе. Приехал, взял всех в оборот и заставил работать.
– Ага, и довел до ручки кучу народа.
– В основном только вас, сержант.
Чендлер предпочел промолчать.
– Вы порой чересчур миндальничаете, – продолжил Лука.
– Хочешь, чтобы я обращался с вами как с роботами?
– Закон должен время от времени быть суровым. Люди это уважают, людям это нужно.
Чендлер покосился на молодого сотрудника.
– И где только ты понабрался этой дребедени?
– Нигде, сам дошел. Людям нужно видеть, что мы умеем применять силу.
Вот еще один член команды Чендлера поддался авторитету Митча. Что ж, с Лукой хотя бы понятно: они оба готовы на все, лишь бы пробиться наверх. Бесспорно, Лука – хороший полицейский, сообразительный и деятельный, но при этом слегка безрассудный, что сказывается на его личной жизни. Он успел охмурить чуть ли не все свободное женское население Уилбрука, прошелся по ним, как эпидемия гриппа. У каждого в участке имелся свой набор информаторов: у Тани – говорливые мамаши, у Джима – подвыпившие трудяги в баре «Обгоревший пень», у Луки – гарем из двадцати с лишним девиц, число которых, правда, из-за его привычки встречаться, а потом бросать постепенно сокращалось. Такое ощущение, будто Лука считает себя святым.
Они были в километре от фермы Форта, когда Чендлер наконец разглядел далеко в чаще струйку дыма, уходящую вверх, будто кто-то тонет в листве и машет серой рукой. Внутри нарастало нетерпение, но он заставил себя не радоваться прежде времени (все еще могло обернуться пустышкой) и велел Луке сворачивать. Через десять километров они достигли неприметного въезда на гору Скалины – своего рода насмешка над бывшим мэром Уилбрука, который наотрез отказался, чтобы его именем называли какую-то тропу.
Автомобиль с трудом взбирался по крутому подъему. Лука, как мог, лавировал на узких поворотах. Струйка дыма то появлялась, то исчезала.
