– Работаем, – произнес Митч и замолчал. Чендлер понял, что он не ведет запись на диктофон, а с кем-то разговаривает. – Нет, не видел… Зачем? Я здесь по работе.
Совесть настаивала, чтобы Чендлер отошел, но невидимый собеседник явно отчитывал Митча, и упускать такое зрелище было нельзя.
– Нет… Да, меня устраивает, что дети уже большие.
Странное замечание. Митч, видимо, что-то заподозрил, поднял взгляд, увидел за дверью Чендлера и вздрогнул. Впервые за все это время в нем прорезались знакомые повадки дерганого, тощего подростка – того, который еще не забыл про понимание и сочувствие.
Собеседник что-то продолжал говорить, из трубки доносился резкий шум. Чендлер думал, что Митч будет отвечать, но тот просто застыл. Гул из трубки стал громче.
– Потом созвонимся, – пробубнил Митч наконец и сбросил вызов. Тут же к нему вернулась властность. – Слушаю.
– Доброе утро, – поздоровался Чендлер.
– Что, правда? – криво усмехнулся Митч и протер глаза, дабы подчеркнуть, что он всю ночь не ложился.
– Нашли что-нибудь?
По озорной улыбке было видно, что да. Однако Митчу требовалась демонстрация превосходства. Он беглым взглядом окинул стол, заваленный всем подряд, и взял в руки пакет для улик.
– Вот, взгляни.
В пакете лежал обрывок бумаги вроде тех, что крутились вокруг пепелища, только хорошо сохранившийся. Судя по всему, рукописный перечень, озаглавленный «…поименованные в Начале».
– Прямиком с места преступления, – заметил Митч, хотя это и так было ясно. – Теперь надо понять, действительно ли здесь записаны люди, которых он убил.
– Все числятся пропавшими без вести?
Ухмылка Митч немного померкла.
– Кое-кто. Еще проверяем.
– Сколько?
– Еще рано говорить.
– Значит, пока это просто список. – Чендлер уже привыкал заливать огонь.
– Погоди, нужно только отыскать связь. Эти люди из разных уголков страны.
– Надо было меня вызвать.
– Вот теперь чувствуешь, каково это? – резко парировал Митч.
– Не ожидал от тебя такой мелочности.
– Вовсе нет, просто тебе следовало провести время с семьей.
– А тебе-то какое дело?
Митч прикрыл глаза.
– Мне показалось, ты слишком много нянчишься со своими подчиненными.
– Они того стоят.
Митч сделал страдальческое лицо.
– Ну, из Луки, может, еще и выйдет толк. Таня уже в возрасте, Джим слишком ограничен, а Ник… пока не выскажет все, что знает, не затыкается.
– Из него получится хороший полицейский.
– Не исключено, но для этого ему надо научиться молчать и включать мозги.
Митч сунул телефон в карман и повернулся к ноутбуку.
– Ладно, какой план на сегодня? – спросил Чендлер.
– Я сообщу обоим подозреваемым про список. Посмотрим, кто расколется. Хижину подожгли специально. Мы нашли походный баллон с газом, к которому был подведен провод от аккумулятора. Действовали намеренно. Не особенно умно, зато наверняка.
* * *
Чендлер сидел в комнате с аппаратурой и наблюдал, как Митч поочередно зачитывает подозреваемым список: имена, возраст, место рождения трех жертв, которых удалось установить по базе данных пропавших без вести. Никакой реакции. Тогда в ход пошли описания внешности – снова ничего. С каждым разом Митч копал глубже, сообщая имена родственников жертв, чтобы преступник осознал содеянное и раскаялся. Он так близко подходил к подозреваемым, что Чендлер опасался, как бы те на него не напали. Однако каждый раз, когда сержант собирался на выручку, Митч отходил на безопасное расстояние. Такое ощущение, будто он Чендлера дразнил, а не подозреваемых.
Несмотря на все средства давления, ничего выяснить не удалось. И Хит, и Гэбриэл оба повторяли свои показания и клялись в невиновности. Они и слыхом не слыхивали про жертв; им хотелось только одного: свободы.
Проведя с каждым подозреваемым по часу, Митч, вне себя от негодования, вышел из допросной.
– Ничего нового? – спросил Чендлер, пока Таня отключала аппаратуру.
Теперь придется снова изучать улики, ехать к домику или искать свидетелей, которые могли видеть Хита или Гэбриэла на месте похищения.
– Зачем маньяку это? Ради наживы? – задалась вопросом Таня, выходя из комнаты.
– То есть? – спросил Чендлер.
– Ну, похищает жертву, пытает, пока она не выдаст все личные данные, а затем обчищает счета.
– Нет, деньги тут явно ни при чем. Достаточно взглянуть, как они одеты.
– Хорошо, пусть не деньги. Тогда что? Месть? Страсть к убийствам?
– А может, просто страсть? – предположил Чендлер. – Что-то пошло не так во время ролевых забав?
Митч как будто искал, на кого бы наброситься.
– Нет никаких доказательств, которые бы указывали на подобный вариант. На месте пожара соответствующих приспособлений мы также не нашли.
– Ага, только палку, что у тебя в заднице, – огрызнулся Чендлер.
В участке воцарилась тишина.
– Мы имеем дело с напарниками – возможно, бывшими, – произнес Митч наконец, направляясь в кабинет. – Каждый норовит подставить другого.
– Я уже обдумывал такой вариант, – возразил Чендлер. – Между ними нет никакой связи…
– Кроме места преступления и дословно совпадающих историй, – сказал Митч. – Нет, они определенно напарники, и у них определенно размолвка. Вот и решили свалить вину друг на друга. Это объясняет сходства в показаниях.
– Какие из них напарники, когда они до смерти боятся… – начал было Чендлер, но Митч уже отвлекся на одного из своих подручных – Маккензи, юношу, который на вид только-только окончил школу.
Или, может, начальник его настолько замордовал, что тот впал в детство. Митч давал ему указания организовать пресс-конференцию для стервятников, слетевшихся на поживу.
Чендлер же хотел высказать мысль, которая витала у него в голове, но оформилась только в разговоре с Таней. Если бы Гэбриэл с Хитом и правда совместно убивали людей, а затем рассорились, рассказ у каждого был бы свой. Митч мог сколь угодно строить из себя умника, да только тут он ошибался, так как основывал выводы на устных показаниях, а не на уликах. То есть один из подозреваемых на самом деле жертва, а маньяк специально повторяет его историю, чтобы сбить следователей с толку. Другого объяснения просто нет.
25
Встреча с прессой началась. Митч стоял у входа в участок – костюм начищен, подручные рядом – и смотрел на репортеров.
В этом было что-то фантасмагоричное. Чендлер привык считать участок своим, хотя и отдавал себе отчет, что он сам всего лишь шестеренка в большом механизме и его просто заменили более крупной шестерней.
