В свой кокон страха Чендлер никого не пускал. Пусть Митч успокаивает Тери, плевать. Главное найти Сару и Джаспера, а там хоть земля провались под ногами.
Дни сливались в одно целое. Спал Чендлер мало и нерегулярно; отдых не восстанавливал силы, а наполнял стыдом. И снова в поле, работать на износ. Каждая смена приносила надежды, которые тут же разбивались. «Тело» оказывалось либо поваленным деревом, либо давно брошенным кострищем. С каждой такой находкой Чендлер все лучше понимал – по-настоящему понимал, – через что на самом деле пришлось пройти Тейлорам, как воодушевление сменяется разочарованием, а смысл жизни сводится к одному: идти, искать и не терять надежду. Выкрикивать их имена и втайне ждать, что они откликнутся. Волонтеры тоже кричали, но Чендлеру каждый раз хотелось их заткнуть, мол, перестаньте пугать детей.
Он с размаху ударил кулаком по дереву. То хрустнуло, но не сломалось. Боль пронзила руку, но не смогла прогнать ужасные мысли из головы.
52
Подошел к концу четвертый день поисков. Чендлер был вне себя. Он лучше других видел, как люди вокруг начинают терять веру в успех. И это спустя всего четыре дня! Голод станет угрожать жизни детей еще дней через десять. В этой ситуации страшнее всего, конечно, обезвоживание.
Накануне Чендлер сорвался на Луке, который вместо того, чтобы обшаривать лес, пялился в телефон. Сегодня накинулся на беднягу-констебля, которого пригнали из Ньюпорта: тот сдуру высказал предположение, что дети уже мертвы. Нику с Митчем пришлось силой оттаскивать Чендлера. Как заводную игрушку, его развернули в другую сторону и отпустили – пусть злость выветрится.
Прошлое навязчиво засело в мозгу. Ведь точно так же бросили искать Мартина. Вдруг он и правда был жив, просто не попался никому на глаза? Как бы то ни было, природа в конечном счете прячет все, в том числе и грехи прошлого.
Дети точно живы, Чендлер чувствовал это. Он отгонял плохие мысли в самые темные уголки мозга, топтал и рвал их, пока от них ничего не оставалось. Сара с Джаспером живы. По-другому просто быть не может. Они живы. Вместе ли они? Удалось ли одному из них сбежать и пойти за помощью? Без компаса и навыков ориентирования на местности занятие почти бесполезное. К тому же без запасов воды. Незримая рука скручивала внутренности.
Ну почему он не научил их определять направление по солнцу и выживать в пустыне? С другой стороны, откуда было ему знать, что такие знания понадобятся детям в этом возрасте в двадцать первом веке? Будь у Сары с собой телефон с каким-нибудь приложением, она бы нашла дорогу к городу. Наверняка бы нашла. Чендлер так отчаянно боролся с плохими мыслями, что совершенно забыл про надежду – а она в данном случае была немногим лучше.
Если бы дети могли уйти, они бы направились к подножию холма Гарднера – уж это-то они знали. Скорее всего, их держали где-то взаперти. Страх вернулся, воображение подсовывало картинки одна ужаснее другой. Дети сидели под замком, возможно, в цепях, в каком-нибудь сарае. Чендлер отказывался верить, что их бросили посреди пустоши, где они замерзнут еще до того, как умрут от жажды. В аутбэке все было готово тебя убить. Митч застрелил лишь одну из возможных угроз.
Чендлер оглянулся. Прошлое не отпускало, теперь оно приняло форму Митчелла Эндрюса. С сегодняшнего дня он стал опекать Чендлера, на усталом лице читалось беспокойство. Эта сволочь убила Гэбриэла. Если Сара с Джаспером погибнут (нет, такого не случится, вновь и вновь напоминал себе сержант), то исключительно по его вине. Чендлер даже представить не мог, что тогда сделает.
53
Неделя пролетела незаметно, как попытка задремать, когда только закрываешь глаза, а уже пора просыпаться.
Массированная поисковая операция продолжалась. Полиция не собиралась бросать в беде одного из своих. Митчу переподчинили все доступные ресурсы. Для консультаций и координации усилий организовали спутниковую связь со специалистами из Западной Австралии и других штатов.
Чендлер, не щадя себя, шел по двадцать часов в сутки, устраивая лишь небольшие перерывы, которые совершенно не восстанавливали сил.
Каждый глоток воды напоминал, что его дети, скорее всего, страдают от жажды; каждый кусок сэндвича застревал в горле.
Чтобы поисковики могли больше времени проводить в поле, лагерь перенесли ближе к сгоревшей хижине. Не в состоянии уснуть, Чендлер лежал в спальном мешке и разглядывал звезды, размышляя, видят ли Сара с Джаспером небо. И почему он их не научил ориентироваться по звездам? Хороший отец так бы и сделал. Тот, который вечно пропадает, – нет. Стыд убивал остатки сна, а звезды начинали складываться в портреты детей.
Чендлер выбрался из мешка. Одежда была насквозь мокрой от пота, и ночной воздух пробрал его до костей. Трясло, мышцы сводило судорогой. Чендлер никак не мог унять дрожь, да и не хотел. Вокруг спали остальные члены команды. Их здоровый, глубокий сон вызывал новую волну злости. Да, они страшно устали, но как можно спать, когда дети мучаются не пойми где. Чендлер попытался припомнить, какое сегодня число. Не получилось. Он знал только, что наступал девятый день новой эры. Девятый день с того момента, как его мир рухнул.
54
2002 год
Ноги у Артура подкосились, и он осел наземь, глядя на полуразложившийся труп верблюда. Чендлер тем временем отвел Дейви в сторону. И открывшееся им зрелище, и сопровождавший его тошнотворный запах говорили с непостижимой для Чендлера прямотой: долго выжить здесь невозможно.
– Все кончено, – произнес он, оттаскивая мальчишку так тихо, что и сам не понял, сказал это вслух или нет.
– Все кончено, – безнадежно повторил Артур.
От накатившего облегчения Чендлеру стало стыдно и мерзко.
Он посмотрел на пацана. Тот непонимающе глядел в ответ. Увы, Чендлер не знал, как все ему объяснить. Наверное, он понял, что поискам конец, но понимал ли он, что больше никогда не увидит старшего брата? Впрочем, по голосу отца и так все было ясно. Наступит ночь, за ней снова день, жизнь будет продолжаться, ветер незримым убийцей будет гулять между деревьями, солнце будет все так же безмолвно катиться по небу.
Чендлер в последний раз оглянулся. Мартин где-то здесь, погребенный в тишине. Глаза и язык у него уже выели. Скоро останется лишь обглоданный скелет, которому суждено вечно сохнуть под безжалостным зноем.
55
Чендлера прошиб холодный пот. Он представил, как тела его детей, полуразложившиеся, лежат посреди пустыни.
Он снял с пояса нож и провел лезвием по внутренней стороне руки, чтобы боль, сильная и злая, вытеснила из головы все прочие мысли. Кровь стекала по пальцам и капала на землю. Еще не рассвело, однако пора уже выдвигаться. Нет смысла рассиживаться и ждать.
Чендлер как можно тише собрал рюкзак и приготовился уйти.
