– Выслушай меня. До сих пор мы, грубо говоря, делали лишь то, чего ждал от нас преступник. Теперь, чтобы догнать его, нам надо срезать путь. И если заниматься этим старым делом и вправду означает просто терять время и мы сейчас в этом удостоверимся, то я буду молчать в тряпочку, в том числе и об исчезновении Кристине Хартунг.
Хесс отпускает Тули́н, и та, постояв мгновение, снова садится. Она видела, что Генц заметил, как Хесс схватил ее, и почему-то смутилась: надо было просто отдернуть руку. Марк открывает толстую папку с делом:
– Кристине Хартунг пропала во второй половине дня восемнадцатого октября, когда возвращалась домой после тренировки по гандболу. О происшествии было немедленно сообщено в полицию, и расследование началось по-настоящему через несколько часов, когда в лесу обнаружили ее велосипед и сумку. В течение последующих трех недель продолжались безуспешные поиски девочки, которая будто сквозь землю провалилась. И наконец последовала наводка от некоего анонима, который сообщил о необходимости провести обыск у Линуса Беккера, двадцати трех лет, проживающего на первом этаже в жилом комплексе в Биспебьерге. Я правильно излагаю?
– Да, все верно. Я сам присутствовал при обыске и могу сказать, что это была дельная наводка.
Хесс, не отвечая Генцу, продолжает листать страницы дела:
– Затем Линуса Беккера на месте допросили относительно Кристины Хартунг, и там же был, как ты говоришь, произведен обыск. Чувак оказался личностью подозрительной. Нигде не работал, не имел никакого образования, никаких социальных связей. Жил один, время проводил в основном за компьютером, а зарабатывал на хлеб игрой в покер в Интернете. И, что еще более существенно, отбыл трехлетний срок тюремного заключения за то, что в восемнадцатилетнем возрасте изнасиловал девушку-подростка и ее мать, проникнув в их дом в Ванлёсе. Кроме того, Беккер имел еще несколько мелких судимостей за непристойное поведение и прошел курс лечения в муниципальной психиатрической лечебнице. Однако поначалу он отрицал какое-либо отношение к преступлению против Кристине Хартунг.
– Беккер, если я правильно помню, даже заявил, что никаких проблем с психикой у него больше нет. Но потом мы открыли его ноутбук – вернее, наши айтишники сделали это…
– Именно. И, насколько я понимаю, Линус Беккер оказался довольно способным хакером. Он хоть и самоучка, но очень старательный. Парадоксально, но факт: цифровыми технологиями он заинтересовался, посещая компьютерные курсы в тюрьме. И тут выяснилось, что Беккер в течение по меньшей мере полугода взламывал полицейский архив с фотографиями тел убитых в местах преступлений.
Тули́н, вообще-то собиравшаяся молчать в целях экономии времени, в этот момент вынуждена была поправить Хесса:
– С чисто технической точки зрения систему он не взламывал. Раздобыл логин-куки одного из компьютеров, подключенных к системе, а она была старая и слабо защищенная, вот он и смог ее обмануть, просто пересылая куки. Такое позорище, что систему ту давным-давно не заменили на более современную, просто зла на них не хватает.
– Замечательно. В любом случае Беккер имел доступ к тысячам фотографий с мест преступлений за долгое время, и, я думаю, ребята, которые это обнаружили, наверняка были в шоке.
– Не то слово. Это было как взрыв атомной бомбы, – добавил Генц. – Малому удалось получить доступ к данным, который, по идее, имеем только мы. К тому же из его пользовательских данных следовало, что он упивался созерцанием самых жутких убийств, какие только имелись в архиве.
– Да, я так и понял. Особенно его интересовали убийства с сексуальным подтекстом. Обнаженные женщины с нанесенными им увечьями – в первую очередь. Но в некоторых случаях речь идет и о преступлениях против детей, преимущественно малолетних девочек. Беккер тогда же признал, что его преследуют навязчивые садистские идеи, и просмотр этих фото возбуждает его сексуальное чувство. Но он по-прежнему отрицал свое касательство к исчезновению Кристине Хартунг. Да ведь тогда в принципе не существовало никаких доказательств против него, верно?
– Верно. Но лишь до тех пор, пока мы не проверили его обувь.
– Ну-ка, ну-ка, расскажи подробнее.
– Все довольно просто. Мы проверили в квартире всё, в том числе и пару его старых кроссовок – они стояли на газете в шкафу. И анализ остатков почвы на подошвах показал стопроцентное совпадение с типом почвы в том районе леса, где были найдены велосипед и сумка Кристине Хартунг. Так что сомнений не оставалось. И тут Беккер начал изворачиваться.
– Ты имеешь в виду его объяснения, в котором часу он оказался на месте преступления?
– Именно. Если я правильно помню, он сказал – ровно так же, как в случае с фотографиями, – что его просто притягивали места, где были совершены преступления. И, услышав в новостях об исчезновении Кристине Хартунг, он сразу же выехал в указанный район леса. Ты, конечно, можешь спросить Тима Янсена или кого-нибудь еще, но, насколько я помню, Беккер утверждал, что находился за полицейским ограждением в толпе зевак и ощущал сексуальное возбуждение от одного лишь пребывания на месте преступления.
– Я к этому еще вернусь… В общем, Беккер все так же продолжил отрицать свою причастность к убийству Кристине Хартунг. Ему вообще было сложно связно рассказывать о своих поступках в тот день; он ссылался на провалы в памяти как одно из проявлений параноидальной шизофрении, которую у него диагностировали. Но главное, он по-прежнему уходил в несознанку – даже тогда, когда на полке в гараже рядом с его машиной нашли орудие убийства, то есть мачете, со следами крови Кристине Хартунг.
Хесс находит соответствующее место в деле:
– И только когда его допросили Янсен и Рикс и предъявили ему фотографию найденного мачете, он наконец-то признался. Я более или менее правильно излагаю?
– Мне неизвестно, что происходило на допросе, но в остальном все верно.
– Отлично, значит, мы можем идти? – Тули́н метнула строгий взгляд в Хесса. – Я не вижу, что из всего этого мы можем использовать. Ведь тут все и ежику понятно. Ну едет у мужика крыша, явно едет. Так какой смысл на него попусту время тратить, пока другой злодей на свободе расхаживает?
– Дело не в том, считать Линуса Беккера душевно больным или здоровым, а в том, что, по-моему, он говорил правду до того дня, когда вдруг дал признательные показания.
– Прекрати!
– Что ты имеешь в виду? – Это уже Генц поинтересовался. Но Хесс вместо ответа продолжает цитировать дело:
– За год, предшествующий исчезновению Кристине Хартунг, Линус Беккер дважды задерживался за непристойное поведение. В первый раз – на заднем дворе общежития в Оденсе, где за пару лет до этого одна молодая женщина была изнасилована и убита своим сожителем. А второй – на Амагер Фэллед, где десятью годами ранее таксист прикончил женщину и спрятал тело в кустах. И в обоих случаях Беккер мастурбировал на месте этих двух старых преступлений, за что, собственно, и был задержан и получил незначительное наказание.
