И как тут не вспомнить мысль Алексея Кулаковского, сформулированную им в реферате «Характеристика романтизма по произведениям Жуковского» тогда же, когда и составлялся «Песенник»: «Хотя Жуковский больше переводил, чем писал оригинальные произведения, однако он был поэт в полном смысле слова, а не переводчик только потому, что он переводил поэзию. Переводчик… в стихах есть творец, так как, чтобы переводить стихи, необходимо самому перечувствовать все те чувства, которые волновали душу самого поэта…
Романтизм в русской литературе, введенный Жуковским, должен был принять тем более резкие черты, что собственное настроение Жуковского гармонировало с характером романтизма: романтизм отличался фантастичностью, чудесностью, и Жуковский имел богатую фантазию и мечтательный характер; романтизм носил характер элегический — и у Жуковского было грустное настроение, как у человека, не нашедшего личного счастья»…
6
По признанию самого Кулаковского, в училище больше всего увлекали его естественные и точные науки, и хотя увлечение это подтверждают сохранившиеся черновики достаточно оригинальных решений сложных задач и теорем по планиметрии
[31], но всё же главным интересом писателя, уже в ученические годы, стало то, что потом назовут народоведением…
Об этом самом главном для себя и думал девятнадцатилетний Алексей, когда в реферате «Главнейшие достоинства поэзии Пушкина» писал, что национальность поэзии Пушкина есть одно из главных достоинств ее.
«Пушкин, — утверждал Кулаковский, — обладал изумительной способностью понимать дух, положение, быт своей нации… Народность его преимущественно в языке, в котором выразились главные свойства русского ума и чувства. Вполне усвоив живую, народную речь, Пушкин с гениальным искусством применил ее к выражению самых разнообразных впечатлений, самых утонченных движений чувства».
Сказано это было о русском поэте, о русском языке, но, размышляя о русской и мировой литературе, Кулаковский всегда экстраполировал свои наблюдения на якутскую почву, и его слова о А. С. Пушкине являются, по сути, вполне продуманной программой построения будущей якутской литературы, как народоведения.
Мы уже говорили, что выросший под челюстями олонхосутов, «вне сферы влияния русского языка» Кулаковский начинает изучать якутский язык, только оказавшись в русскоязычном Якутске.
Возможно, определенную роль в этом увлечении сыграла книга И. А. Худякова «Верхоянский сборник. Якутские сказки, песни, загадки и пословицы», вышедшая в Иркутске в 1890 году, с которой как раз в середине последнего десятилетия XIX века и познакомился ученик Якутского реального училища Алексей Кулаковский.
Свои последние летние каникулы Алексей Кулаковский провел в 1896 году у родителей в местности Учай Ботурусского улуса.
19 июня он был в Таатте у брата Ивана Елисеевича.
Никаких подробностей последнего летнего отдыха Алексея Кулаковского не сохранилось, но судя по воспоминаниям людей, знавших его, именно тогда с Кулаковским произошли разительные изменения.
«Он в корне изменился к окончанию учебы, — вспоминал народный сказитель, друг детства и юности Кулаковского Егор Дмитриевич Кулаковский. — Всё время занимался сочинением песен. Сложил песню о заводах и фабриках».
Так совпало, что в этом же 1896 году ссыльный поляк Вацлав Серошевский, проживший в Якутии 12 лет и собравший огромный материал о коренном населении, выпустил в Петербурге свой фундаментальный труд «Якуты».
Впервые многое о якутах узнали из этого труда не только петербургские читатели книги Вацлава Серошевского, но и сами якуты…
7
31 мая 1897 года в Якутском реальном училище состоялся первый выпуск.
Училище закончили пять человек: Г. Бушуев, Д. Гиммер, П. Терру, А. Кулаковский и В. Жуковский.
Из них только А. Е. Кулаковский и сын этнографа В. Ф. Трощанского В. В. Жуковский получили аттестат, допускающий к переводу в дополнительный класс.
Из них только Алексей Кулаковский был якутом.
Он вообще стал первым якутом, окончившим Якутское реальное училище…
Надо сказать, что в годы учебы в Якутском реальном училище у Алексея Кулаковского завязались знакомства, сохранившиеся на всю жизнь.
Таким было, например, его знакомство с Семеном Барашковым.
С. П. Барашков, два года проучившись в приготовительном классе, был переведен в первый класс, когда в училище поступил и Кулаковский.
С 20 марта 1893 года семнадцатилетний Барашков вынужден был оставить учебу, чтобы помогать отцу, занимавшемуся снабжением Успенского прииска Витимской системы.
Однако товарищеские отношения сохранились.
И когда полтора десятилетия спустя Кулаковский снова встретился с Барашковым, товарищеские отношения переросли в настоящую дружбу, которая оказалась чрезвычайно плодотворной для всей Якутии…
Глава третья
АЛГЫС — ЭТО БЛАГОСЛОВЕНИЕ
У старцев древних,
У сказителей мудрых,
У предков ушедших
Поговорка была такая:
Проклятье, как эхом,
отзывается кровью,
Благословение, как эхом,
отзывается любовью.
А. Е. Кулаковский.
Благословение по-старинному
[32]
«Носи с собой старца в заплечном мешке, чтоб пользоваться его советами»…
«У старших бери алгыс, а у молодых — дружбу»…
Эти пословицы Алексей Елисеевич Кулаковский запомнил с детства и всегда следовал им, хотя это не всегда приносило ему очевидную пользу.
31 мая 1897 года двадцатилетний Алексей Кулаковский получил аттестат об окончании Якутского реального училища. Начиная с этого дня и до января 1888 года, когда он приступил к работе помощником письмоводителя Ботурусской инородной управы, в его биографии образуется семимесячный перерыв. Не найдено никаких документов и свидетельств о занятиях Кулаковского, кроме составленного 25 сентября 1897 года прошения инородца II Хатылинского наслега Ботурусского улуса Степана Инокентьева, поданного старостам III и IV Жохсогонских наслегов.
Можно предположить, что Алексей Елисеевич Кулаковский, который более всего стремился получить образование, пытался изыскать в эти месяцы возможность для продолжения учебы, возможно, с этими попытками были связаны и его — «зимою два раза ездил в город» — поездки в Якутск.
Шансы на продолжение образования у Кулаковского были. Полученный в реальном училище аттестат предоставлял право на поступление в институт. Можно было — такие прецеденты имелись! — попробовать похлопотать об оплате обучения за счет казны.
