Забегая вперед скажем, что Кулаковский попал тут впросак, как это зачастую случается с людьми, лишенными возможности постоянно следить за периодикой. Он не знал, что уже в следующем номере «Сибирских вопросов» (№ 44 за 1910 год) Э. К. Пекарский выступил с опровержением анонимной информации, назвав приписываемую ему мысль «чудовищной», и объяснил, что он на самом деле говорил об «историческом ходе естественного расселения якутов по области под влиянием разных экономических факторов».
Но тут мы забегаем вперед…
Старый номер «Сибирских вопросов» с информацией о докладе Э. К. Пекарского буквально воспламенил Кулаковского.
Всё сошлось…
Попытки привлечь якутов к выгодным подрядам, обернувшиеся в результате непрекращающимся судебным преследованием, и неудачная попытка зарегистрировать «Кружок любителей якутской литературы»… Попытка создать Общество якутских культуртрегеров и рождение сына Алексея… Создание основанного на бодайбинской торговле хозяйства Барашкова и расстрел рабочих в Бодайбо…
Всё сошлось, всё соединилось в страстных, исполненных печали и мудрости словах Ексекюляха Алексея…
«Вы, господа, может быть, подумаете, что я одержим какой-нибудь манией или мнительностью, высказывая мысль о возможности и даже неизбежности вымирания якутов, можете думать и так, но я глубоко убежден в критичности положения якутов в данное время…».
6
Кулаковский рассматривал вопрос о спасении якутского народа как этноса на фоне обозрения современной ему ситуации в мире, но — странное дело! — хотя и не совершается в письме никакого камлания, но читаешь это письмо, написанное почти 100 лет назад, а кажется, что оно написано о нашем времени…
«Что будет, если Китай вздумает завладеть если не всей, то хоть Восточной Сибирью, лежащей с ним о бок? — задает вопрос 35-летний автор письма. — Я думаю, что из 400 миллионов людей в президенты попал мозговитый парень, который, думаю, не будет сидеть сложа руки в ожидании, пока наука изобретет дешевый способ химического питания или пока его народ не перемрете голоду… По-моему, «реберный вопрос» существования для китайца поставлен в более острое положение: ему остается одно из двух — или добывать себе хлеб огнем и мечом у других народов, или умереть голодной смертью среди 200 себе подобных на одной квадратной версте. Что стоит Китайскому правительству обречь хотя бы на верную гибель 40–50 миллионов человеческой жизни (войска) при той заманчивой перспективе, что оно этим приобретет громаднейшие страны.
В случае войны наша бедная Россия, конечно, серьезного сопротивления не сможет оказать, ибо соседство Китая с театром военных действий даст громадное преимущество последнему…
Что касается культурных преимуществ России перед Китаем в отношении регулярности войск, в отношении крепостей, морских и воздушных флотов, вообще милитаризма, то все это — только вопросы времени: дайте только время Китаю устроить свои внутренние дела, и мы будем опять удивлены быстроте его прогресса, как удивились японцам после того, как они нас поколотили. Хотя, в сущности, понятна быстрота цивилизации нынешних народов: ведь прогресс передовых государств потому совершался медленно — веками и тысячелетиями, что тогда человечество, не имея уже спелых плодов науки и опытов, шло на ощупь, наугад, с оглядками и застоями… А современным «варварам» стоит только проснуться от вековечной летаргии и сознательно отнестись к своему положению в мире и им совершенно легко идти, хоть вскачь, по готовому уже колейному руслу цивилизации.
Лишь русские и мы — якуты — не можем проснуться от вековечного сна. Скрип заржавевшего механизма жизни российских народов слышен где-то далеко позади течений жизни других народов… Процент грамотных в России — этот вернейший знаменатель культурности данного государства — равен 8–9, тогда как он у прочих благоустроенных государств доходит до цифры 90–95. А у нас, якутов, грамотных гораздо меньше слепых и кривых. <…>
Итак, друзья мои, будущее якутов рисуется мне в самых мрачных красках.
Что же мы должны делать: сидеть на судне жизни, не имеющем ни руля, ни ветрил, и нестись по волнам житейского моря туда, куда нас выбросит и разобьет волна слепого случая, или же что-нибудь предпринять, бороться?
Неужели мы, вольные и здоровые, будем ждать житейскую бурю спокойно для того лишь, чтобы быть стертыми с лица земли первым ее порывом!
Нет и нет!!! Слишком горько, слишком обидно отказаться от права жить в ту эпоху человеческого существования, когда человек выступает полновластным хозяином природы и когда он начинает жить осмысленной, духовной и полной наслаждениями жизнью под сенью лучезарной поэзии, прекрасной эстетики и под защитой всесильной науки и логики!..
Даже утопающий — и тот уж хватается за соломинку.
Но что же нам делать, что предпринять?
Передаться Америке, Японии, Китаю? Нет — эти номера не проходят: те нас быстро задавят в борьбе за существование, а белоглазый, большеносый нуча, не говоря уже о даровании православной веры, гораздо ближе нам, милее и родственнее их; он такой же отсталый полудикарь, как и мы, наивный добряк, неспособный обижать нас (якут мог бы водить его за нос при одинаковом культурном уровне, как ему вздумается). Я говорю, конечно, о главной массе нучей, не принимая в расчет ничтожные исключения.
Перейти, что ли, согласно проекту Пекарского, на север? Нет — и этот номер плох: на севере нет земель, на которых мы могли бы существовать — мы там погибнем очень скоро и перейдем туда не по своей воле.
Единственным рациональным средством является наша культивизация и слияние с русскими — благо, что помесь с последними дает хорошие плоды. Культивизация была бы необходима и помимо указанных выше грозных признаков».
Культивизация — это основной операционный термин письма «Якутской интеллигенции»… Кулаковский включает в него, как отмечают исследователи, «мероприятия по комплексному развитию экономического благосостояния населения, в первую очередь через просвещение, а также с помощью привлечения передовых агрономических технологий, повышения уровня мелкотоварного производства, интенсификации экономических отношений». Этот комплекс мероприятий планировался не только как способ выживания, но и полноценной жизни якутского народа при неблагоприятных внешних факторах начала XX века…
Письмо «Якутской интеллигенции» возникло, разумеется, не на пустом месте. Начиная с конца XIX века в Якутии предпринималось немало попыток определить пути развития якутского народа, найти место интеллигенции на этом пути.
Земские идеи, которые были восприняты от ссыльных народников, звучали и раньше, но, пожалуй, только в письме Кулаковского они начинают принимать характер программы, способной спасти народ.
7
Хотя Алексей Елисеевич Кулаковский и не злоупотребляет в письме «Якутской интеллигенции» художественностью, но, читая письмо, видишь и отвоеванные у тайги куски промерзшей земли, и дымные юрты, которые предстояло покинуть народу, чтобы уйти на север… Эти картины видения рождаются из боли и отчаяния, которыми окрашены строки письма…