Я как мог сопротивлялся. Ругался самыми ужасными словами, выгибался, отбивался руками и ногами. Одновременно я, конечно, регулировал силу, чтобы мужчина меня не отпустил. Он в ответ извергал страшные ругательства и изо всех сил тащил меня к себе. Мне даже не пришлось прикидывать, когда прекратить сопротивление. Как только я оказался вновь с внутренней стороны ограждения, я сразу потерял сознание. Мне кажется, этот мужчина ударил меня кулаком в затылок.
По моим расчётам, я должен был открыть глаза в машине. Я предполагал, что меня повезут к озеру Серёнхо, туда же, где я был семь лет назад. Мое предположение ни на чём не основывалось, но я был почти уверен в этом. Однако я ошибся. Я не был ни в машине, ни на озере Серёнхо. Я по-прежнему находился на маяке. Мои руки были связаны за спиной, а ноги в лодыжках перетянуты верёвкой. Я сидел, прислонясь к двери, ведущей на башню. Но в одном я оказался прав: передо мной за столом, положив ногу на ногу, сидел О Ёнчжэ. А его помощник стоял у двери в комнату, заложив руки за спину.
«Очнулся?»
Коротко остриженные волосы, глаза, в которых были видны только чёрные зрачки, аккуратная линия подбородка, подтянутое тело. О Ёнчжэ выглядел абсолютно таким же, каким я его помнил. Словно он ни на год не состарился с тех пор. Я ощутил, как от злости у меня на лице вздулись вены. Всё-таки мы встретились.
«Прошло так много времени. Семь лет?»
Его голос был более мягким, чем я помнил. Если бы его дыхание не было учащённым, я бы даже не заметил, что он взволнован. На столе лежал мой рюкзак. В нём было всё, что я оставил в гостинице на столе. Видимо, он не нашёл только то, что я спрятал в вентиляционном люке в туалете.
«Мне сказали, что ты собирался заняться банджи-джампингом?»
Я дотронулся до правой руки и нащупал часы. Палец я просунул в пояс джинсов, нашёл короткий конец нитки – лезвие тоже было на месте.
«Ты был так сильно потрясён?»
О Ёнчжэ показал на телеграмму.
«Ну, нельзя же так остро реагировать. Тем более что у тебя завтра утром важное дело».
«Завтра мне нечего делать».
Чтобы сохранить безразличный вид, я перевёл взгляд на край стола.
«Не может такого быть. Он же твой отец».
«Я не знаю этого человека».
О Ёнчжэ улыбнулся. Его лицо странно искривилось.
«Этого человека… Ты же раньше обожал отца».
«За семь лет, пока я из-за него мотался по свету, он мне жутко опостылел».
«Мужчина не должен быть таким обидчивым. Один бедолага даже мог из-за этого погибнуть».
Может быть, он говорит сейчас о Сынхване? Когда я посмотрел на О Ёнчжэ, он опять улыбнулся.
«Он, конечно, тупой, но всё-таки взял тебя к себе и вырастил, став твоим благодетелем. Ты должен отблагодарить его за все пережитые трудности и за то, что он тебя воспитал. Завтра утром ты вместе с нами поедешь в Ыйван. Получишь тело и кремируешь его, затем мы поедем к озеру Серёнхо».
«Я не поеду».
«Поедешь. Потому что Сынхван также поедет с нами».
О Ёнчжэ обратился к сторожившему дверь помощнику и сказал:
«Приведи его».
Примерно через минуту помощник вошёл, неся перекинутого через плечо, как мешок, мужчину, похожего на Сынхвана. Он сбросил его напротив меня рядом с жаровней. Сынхван безвольно растянулся на полу. Руки, заведённые за спину, были в наручниках, ноги связаны. Я понял, что он без сознания. Я предполагал такое развитие событий, но когда увидел своими глазами, это меня потрясло больше, чем я ожидал. Я и до этого-то еле держался, а теперь у меня в голове всё перемешалось.
«Он не умер. Он крепко спит. Ты выполнишь, что я тебе скажу, и, возможно, он проснётся».
Я вдруг вспомнил, что О Ёнчжэ был врачом. Дантистом, питавшим слабость к снотворному. Я вспомнил, что семь лет назад в ту ночь он усыпил и О́ни и бросил его на острове вместе со мной. Вряд ли потому что боялся, что мне будет одиноко. Он сделал это специально, значит, у него была какая-то цель. Исходя из рукописей Сынхвана, я пытался понять, чего тогда хотел О Ёнчжэ.
Чтобы довести кого-то до сумасшествия, наверное, не найти лучшего места, чем озеро Серёнхо ночью. Особенно если человек хочет увидеть, как кто-то скачет в панике, как лягушка, которую ужалила оса, а потом прыгает в воду и гибнет. Тем более если этот кто-то двенадцатилетний мальчик. В то время я должен был утонуть у отца на глазах. Однако О Ёнчжэ не хотел, чтобы я запаниковал слишком рано, потерял сознание и умер, ему это было неинтересно. Может быть, поэтому он бросил туда и О́ни. Тем более что изначально он планировал наказать и кота. Других объяснений тому, что О́ни в ту ночь спал рядом со мной, я найти не мог. Возможно, поэтому Сынхван в своей рукописи и написал, что О Ёнчжэ пошёл на ферму и подлил в миску с водой снотворное. Достать подобный препарат врачу было так же легко, как богачу раздобыть деньги. Неужели О Ёнчжэ и сейчас намерен поиграть во врача?
Помощник стоял перед дверью, ожидая дальнейших указаний. У него были широкие, как бампер автомобиля, плечи. Мне стало почему-то любопытно: был ли этот помощник одним из тех двоих в униформе, похитивших меня семь лет назад? Сколько ему платят за это? Он получает за фактически сделанную работу или у него почасовая оплата? А может, его зарплата зависит от сложности задания? Или он заключает договор на какой-то срок? Не спросить ли об этом О Ёнчжэ?
«Ждите моих указаний за дверью».
Мужчина кивнул и вышел. О Ёнчжэ поднял мою записку и прочитал её. Кажется, это его сильно позабавило. Читая, он беспрерывно хихикал. Я наблюдал за Сынхваном. Он лежал в той же позе, в какой его бросили на пол, даже пальцем не пошевелил.
Когда я выходил из дома, у меня был такой расчёт. Я нужен О Ёнчжэ. Потому что забрать тело отца могу только я. Если я разыграю сцену самоубийства, то тот, кто следит за мной, обязательно себя выдаст. Ведь ему прежде всего надо будет меня остановить. А уж раз он покажется мне на глаза, ему ничего не останется, как отвести меня к О Ёнчжэ. Я был уверен, что, встретившись с ним, я увижу и Сынхвана. Я планировал записать признание О Ёнчжэ в убийстве моей матери. А утром, как и велит О Ёнчжэ, я поеду забрать тело отца. В тюрьме, даже если рядом будет О Ёнчжэ, у меня будет возможность сообщить обо всём полиции. Конечно, существовала опасность подвести Сынхвана, но лучшего способа я не находил. Это был мой самый лучший план, хотя, конечно, и он был несовершенен. Однако, когда я действительно увидел Сынхвана, я начал сомневаться. Правда ли, что это самый лучший план? Мне очень хотелось разбудить Сынхвана и спросить: стоит ли поступить так или нет?
«У меня есть вопрос».
Я незаметно нажал кнопку записи на часах. О Ёнчжэ посмотрел на меня.
«Мне вдруг стало любопытно. В ту ночь что ты хотел сделать со мной и отцом? Если бы ты нас убил, всем бы стало ясно, что это убийство. И ты первый оказался бы в списке подозреваемых, потому что Сынхван был жив».
