До восемнадцати лет, то есть до окончания школы, обязательно оставаться в доме Джини. Обязательно получить школьный аттестат, даже если для этого придётся украсть или продать красный бюстгальтер Джини. И обязательно получить все сертификаты, которые нужны для устройства на работу. А после устройства на работу сразу бежать из этого дома. Через три года снять комнату под залог
[23]. И никогда не оглядываться на этот дом-автобус.
Ынчжу поступила так, как планировала. Как только она устроилась бухгалтером на ткацкую фабрику в городе Кванчжу, подальше от Сеула, сразу упаковала свои вещи. Конечно, было жалко оставлять маленьких сестру и брата, которых она сама и вырастила. Но она всё равно собралась и убежала. Она поселилась в общежитии для сотрудников фабрики. Копила деньги на съёмную квартиру. Как и планировала, через три года сняла под залог комнату в полуподвале. Однако на радостях, что первая цель достигнута, забыла о последнем правиле. Каждую ночь она скучала по младшим и переживала, не голодают ли они. Поступила ли сестра в среднюю школу или нет…
В конце концов, она села на автобус и поехала в Сеул. Купила для сестры платье, для брата – часы и пошла к дому-автобусу Джини. Она думала, что втайне от матери увидится с младшими и сразу поедет обратно. Однако Ёнчжу, увидев старшую сестру, выкрикнула её имя и заплакала. На крик прибежала Джини и заставила Ынчжу забрать сестру с собой. Она собрала вещи Ёнчжу, Ынчжу взяла одной рукой руку сестрёнки, а в другую её вещи. Ёнчжу спросила со страхом: «Я теперь буду жить с тобой и ходить в школу в Кванчжу?»
Спустя год Джини переехала к Ынчжу с её младшим братом. Всё семейство перебралось в полуподвальную комнату к Ынчжу. Джини ушла оттуда весной, когда Ынчжу исполнилось двадцать восемь лет. Её жизнь, заполненная лишь алкоголем и мужчинами, прервалась из-за рака. В том же году Ёнчжу стала школьной учительницей английского языка, а Кичжу отправился на службу в армию. Сама Ынчжу вышла замуж.
Её муж был младше её на три года физически, а морально – на все тринадцать. Он был огромным, но ничего не умел, кроме игры в бейсбол. С тех пор как он ушёл из бейсбола, он стал ещё и пьяницей. Чуть ли не каждый день приходил домой в изрядном подпитии. Она нашла ему работу и учила его выживать в джунглях под названием «мир». Заботилась о нём, при этом сама работала очень много. В ресторане официанткой, кассиром в магазине, сиделкой, поваром в школьной столовой…
Дом, который она приобрела спустя двенадцать лет после свадьбы, был для неё не просто домом. Сто пятьдесят квадратных метров были не просто цифрами. И дом, и его метраж являлись для Ынчжу свидетельством того, что она живёт не как Джини. Свидетельством того, что она боролась со своей «собачьей жизнью» и победила. Этот дом был обещанием матери обеспечить будущее своему сыну. Она сделает всё, чтобы ему не пришлось выживать в джунглях с голыми руками.
Ынчжу закрыла двери веранды и вошла в гостиную. Жаль, пора уже было возвращаться домой. Она беспокоилась о сыне, который допоздна сидел там один. Дойдя до прихожей, она ещё раз окинула взглядом всю квартиру и пообещала себе, что через три года непременно сюда вернётся. Она будет работать и сделает для этого всё возможное. Да, ради этой цели она была готова на всё. Кроме торговли собственным телом и уголовщины.
Она достала из сумки карандаш для бровей и в прихожей присела на корточки. Подняла край линолеума и на бетонном полу крупными буквами вывела: «Кан Ынчжу Чхве Совон»
Немного поколебавшись, решила добавить: «Чхве Хёнсу».
Ынчжу вышла из квартиры и спустилась вниз. Выходя из лифта, она открыла мобильник. На этот раз вместо ответа «телефон отключён», раздались гудки. Однако он всё равно не ответил. Забытый ненадолго гнев охватил её с новой силой. Радостное настроение исчезло сразу же, как только она покинула квартиру. Её переполняла злость. Если такое можно назвать талантом, то у него и в самом деле был талант: пальцем не пошевелив, не открыв и рта, превратить жизнь жены в кошмар.
Ынчжу предположила, что муж включил телефон, чтобы кому-то позвонить. Может быть, Киму Хёнтхэ, или какому-то старому другу, или кому-то, кого она вообще не знает. Однако это было не так уж важно. Важно то, что он не отвечал только на её звонки.
Жаркий воздух поднимался из дренажной канавы у дороги. Ынчжу посмотрела на другую сторону улицы. На рекламном щите часы показывали 22:50. Так, хорошо, Чхве Хёнсу, посмотрим, кому в конце концов достанется победа.
Она опять нажала зелёную кнопку мобильника.
Озеро Серёнхо II
Хёнсу разбудил будильник в телефоне. Он вздрогнул и поднял голову. Шаря повсюду руками, он вспомнил, что положил мобильник в карман рубашки. Карман был застёгнут на пуговицу крепко, точно банковский сейф. Он, как сумасшедший, пальцами оторвал пуговицу и достал телефон. Как только Хёнсу выключил будильник, он сразу бросил мобильник на соседнее сиденье, будто это был не телефон, а раскалённый уголь. Рука была очень горячей, тело покрылось потом, он задыхался. Прошло много времени, пока он смог видеть, что происходит вокруг.
Шёл дождь. Он не лил как из ведра, а моросил, чем-то напоминая туман. В молочно-белом пространстве сновали туда-сюда машины, редкие прохожие с зонтами проходили мимо. Через боковое окно нечётко виднелся жилой комплекс. Наконец-то он понял, где сейчас находится. Он был в городе Ыльсан. На дороге неподалеку от парка, напротив дома с их новой квартирой. Он сидел за рулем «матиза».
В бардачке валялся чек с платной дороги. По нему можно было понять, что он выехал с развязки Серён в 22:08. Часы в его машине показывали 5:10 утра. Значит, прошло шесть часов. Что случилось за это время? Почему я здесь?
Он вылез из автомобиля и заметил, что вся его рубашка перепачкана кровью. Следы крови были и на руках, и на ладонях, и на брюках. Капот был помят, на лобовом стекле паутиной расходились трещины, а передняя фара была разбита. Он не мог поверить, что весь в крови на такой машине проехал скоростную дорогу с развязкой и добрался до этого места.
В голове крутился вопрос «почему?». Он начал вспоминать прошлую ночь. Эпизоды случившегося всплывали в памяти один за другим. И в каждом был кошмар. Туман. Дождь. Девочка, прилетевшая как привидение. Звук тормозов. Её выкрик: «Папа!». Он сам как бы со стороны под дождём, держащий на руках ребёнка. Водонапорная башня. Именно у башни его память врезалась в подсознание, похожее на чёрные тучи. Затем он вспомнил, что его разбудил сотовый, сообщив, что он находится у «своего дома».
Возможно, из-за дождя в парке было безлюдно. Хёнсу открыл багажник и достал рабочую форму. Наконец-то он начал мыслить здраво. Логика подсказывала ему, что лучше подумать о случившемся позже, а сейчас надо пойти в туалет, находившийся за деревьями гинкго, и решить все первостепенные вопросы.
Он зашёл в туалет и переоделся. Окровавленную рубашку засунул глубоко в мусорную корзину и смыл следы крови над раковиной. Приведя себя в порядок, он направился к магазинам при жилом комплексе и купил сигареты. Затем вернулся в парк и под деревом закурил. Уже полгода, как он бросил курить из-за Ынчжу, но сейчас остро нуждался в сигарете. Он опустил голову и глубоко затянулся. Взгляд его помутнел, земля уходила из-под ног. Казалось, что тело его тоже качается. Как только он прислонился к дереву, в голове появились вопросы со словом «если».
