«Ой, я немного удивлён, что вы пришли без предупреждения».
«Я сначала подумал, может, зайти к вам домой, но понял, что вы ещё на работе, и приехал сюда».
Им принесли две чашки зелёного чая. Начальник начал пить чай, который ещё плохо заварился, и предложил его Ёнчжэ. Ёнчжэ проигнорировал его предложение и сразу приступил к делу:
«В моём медцентре есть традиция: каждый месяц проводить программу медицинского волонтёрства. В этом месяце у нас было запланировано посещение детского дома «Хехва», но из-за моих личных обстоятельств мы изменили план».
«Ну, это понятно. Дело вашей дочери ещё не раскрыто».
Начальник кивнул. Его маленькие свинячьи глазки как бы спрашивали: почему ты мне говоришь всё это?
«Вместо посещения детского дома я решил пригласить детей в лесопарк».
Начальник взял чашку с чаем.
«Я думаю, неплохо было бы пригласить и детей сотрудников дамбы, мы устраиваем пикник на открытом воздухе, это никого не обременит и будет просто весело. Если до пикника вы устроите экскурсию по дамбе, у них останутся хорошие воспоминания. Конечно, вся подготовительная работа на нас».
«Ну, экскурсию несложно организовать, а что касается пикника, это немного неожиданно. Тем более что на время после обеда в пятницу у всех уже наверняка есть планы».
«Ну, если вы и ваши дети не могут принять участие в пикнике, нас устроит хотя бы экскурсия».
«Это нетрудно. Только я думаю, вам будет непросто. Тем более преступника ещё не поймали…»
«Дети из детского дома дружили с моей Серён, потому что я всегда брал её с собой туда. Я приглашаю детей, поскольку прошлой весной Серён обещала это детям. Я хочу выполнить её обещание».
Всем своим видом начальник показывал, что он всё понял.
«Напомните, когда вы собираетесь организовать это мероприятие?»
«В эту пятницу».
«Для экскурсии надо обязательно приехать к нам до трёх часов дня».
«Понял. Ещё одна просьба».
Начальник, который начал было вставать, опять сел.
«Завтра будет третий день после похорон Серён».
«Ой, уже? Как быстро пролетело время».
«В связи с этим я бы хотел завтра ненадолго побыть на острове, где растёт сосна».
По лицу начальника было видно, что эта идея ему не понравилась. «Я думал, что мы уже обговорили этот вопрос и поняли друг друга. Никому нельзя находиться на острове. Мы даже отказываем местным жителям во время поминального обряда о погибшей деревне».
«Я там ничего не собираюсь делать. Просто хочу обойти вокруг острова. Если вы на этот раз уступите мне, я больше не буду беспокоить вас по поводу Серён. Достаточно будет десяти минут. Как же грустно будет моей дочери покидать этот мир, не попрощавшись с папой. Поэтому я хочу проститься с ней».
«Я, конечно, понимаю… Но это непросто. Например, проблема с буксиром. Его можно использовать только по приезде сотрудников мусороуборочной компании. Не знаю, смогут они приехать или нет. К тому же завтра нет плановой уборки. Они же работают не только на нашей дамбе».
Ёнчжэ почувствовал, как его глаза наливаются гневом. Этот пузатый не хочет сделать даже то, что находится в его власти. Обязательно надо заставить собеседника его об этом упрашивать. Он тоже нуждается в «исправлении», поэтому он включил его в список под номером пять.
«Если вы их вызовете, то они точно приедут. Я заплачу столько, сколько они запросят».
Ответом ему было лишь хлюпанье чая. Ёнчжэ ждал ответа, будучи уверенным, что услышит «да».
«Во сколько вы собираетесь туда поплыть?» – спросил начальник, допив чай.
«В полдень».
«Хорошо. Только на этот раз нельзя брать с собой шамана».
Ёнчжэ встал. Выехав из управления дамбой, он сразу же направился к особняку. Он припарковал машину и посмотрел на сто второй дом. Занавески в гостиной были раздвинуты, окно на веранде – открыто настежь, поэтому он смог увидеть Ынчжу с пылесосом в руках. Ёнчжэ достал с заднего сиденья машины подарок для Совона. Поднявшись по лестнице к двери сто второго дома, он нажал дверной звонок. Ынжу открыла дверь и удивлённо спросила: «Какими судьбами к нам?»
«Ваш сын дома?»
«Нет, он только что ушёл к отцу. А зачем он вам?»
Ёнчжэ вспомнил сцену, увиденную им в прошлую пятницу после обеда. Ему стало весело, когда он представил, какое выражение появится на лице этой женщины, если сказать ей, что Совон сейчас валяется с котом в заброшенном загоне на ферме. Она абсолютно уверена, что мальчик пошёл к отцу.
«Тогда, может, вы сами передадите ему?»
Ёнчжэ протянул Ынчжу подарок. Ынчжу не брала его, на её лице было сомнение.
«А что это?»
«Это картина».
«Картина?»
Ёнчжэ достал из кармана пиджака открытку ко дню рождения.
«Эту открытку в день похорон дал мне ваш сын, когда мы доставали из озера душу Серён. Хотите посмотреть?»
Ынчжу, поколебавшись, взяла открытку. Когда она прочла её, улыбка слетела с её лица. Она побледнела, её веки дрожали.
«Эта картина в благодарность вашему сыну за открытку. Пусть он сам её распакует. Ему понравится».
Ынчжу взяла картину, но было видно, что делает она это с неохотой. Никакой благодарности на её лице не было. Она принимала подарок без каких-либо эмоций, как Хаён. Ёнчжэ даже захотелось забрать эту картину обратно.
«Вы из-за этого пришли?» – спросила Ынчжу, сделав рукой жест, будто убирает со лба волосы, которых на нём не было.
Ёнчжэ совсем не понравился её лоб – такой плоский, будто на него наступил бык. Вообще она была во всём противной. У неё были очень худые щёки, холодное выражение лица и очень хитрые глаза, которые наблюдали за собеседником. Хуже всего было её телосложение, напоминавшее сухую капусту. Уж лучше заняться сексом с дыркой, проделанной в куске мяса, чем с такой женщиной. Ладно бы характер был кротким, тогда можно было бы ещё закрыть на всё это глаза. Но характер был и того хуже, как у сильно засохших бобов в колючем стручке. Возьмём хотя бы собеседование. Она не проявила никакой вежливости, как положено ищущему работу человеку. Она всячески подчёркивала, что голыми руками её не возьмёшь. Зарплата и так была больше, чем у обычных охранников домов. Тем не менее она скрупулёзно вникала во все условия контракта. Например, спрашивала про премии, страховку, конкретные обязанности и права, про количество дней отпуска. Несмотря на это, Ёнчжэ взял её на работу, подстраховывая свои планы. Он тогда подозревал Ан Сынхвана и Чхве Хёнсу. А она была женой Хёнсу и жила в одной квартире с Сынхваном. Сейчас он понимал, что взять её на работу было отличным ходом. Она была полезна для многих его целей. Она как нельзя лучше подходила для того, чтобы раздражать Чхве Хёнсу. При надобности её можно было так же легко удалить от сына и мужа.
