Это была небольшая булава. В то мгновение, когда Сынхван понял, что это дубинка, руки Ёнчжэ замерли. Он повернулся и посмотрел на окно. Сынхван отскочил в сторону и прижался к стене. Ёнчжэ, подойдя к окну, пристально всматривался. Сынхван мысленно принёс благодарность густому туману на озере Серёнхо.
Через какое-то время лицо Ёнчжэ исчезло в окне. Или он вернулся к работе, или вышел на улицу осмотреться. Сынхван не мог понять. Но снова нагнуться и наблюдать за происходящим в подвале он уже не рискнул. В поле его зрения были только палка, которую обрабатывал Ёнчжэ, и угол стола, где лежал рубанок. Поэтому Сынхван решил уйти. Он вернулся в свою комнату не через дверь, а через заднее окно. Прежде чем Сынхван закрыл за собой окно и задёрнул занавеску, из дома 101 не доносилось ни звука. Его напугал Совон. Вместо того чтобы спать, он сидел на кровати и видел, как Сынхван входит в комнату. На коленях у Совона сидел О́ни в очень напряжённой позе.
Сынхван снял грязные сапоги и поднёс палец к губам, показывая Совону, что надо вести себя тихо. Совон тоже произнёс: «Тссс…» Сынхван жестом велел ему оставаться на кровати. Совон кивнул.
Хёнсу спал у телевизора. На лбу у него горел фонарик, его мокрое грязное тело приняло позу спящего младенца, лицо было умиротворённым. Он спокойно дышал. Сынхван оставил резиновые сапоги в прихожей и хотел подойти к Хёнсу, но вдруг остолбенел. Он увидел Ынчжу, которая стояла, скрестив руки на груди, у входа в комнату.
«Вы что, вместе пили?» – спросила Ынчжу. Она с гневом в глазах осматривала его с головы до ног. А Сынхван невольно окинул взглядом себя. У него был такой же вид, как у Хёнсу. Разница заключалась только в том, что тот лежал, а Сынхван стоял.
«Да, вот мы на смотровой площадке…»
Ынчжу ушла к себе, с силой хлопнув дверью. Совон наблюдал за этим через приоткрытую дверь из другой комнаты. Когда взгляды Совона и Сынхвана встретились, мальчик соскочил со своего места и, подойдя к отцу, сел рядом с ним на пол. Хёнсу был весь перепачкан грязью. Даже голова у него была заляпана желтоватой землёй. Сынхван с помощью Совона раздел Хёнсу. Полотенцем вытер грязь с его лица и тела, вытер и воду на полу. Совон принёс матрас Сынхвана. И тот перекатил грузного Хёнсу на матрас. Совон ещё раз сходил за одеялом, а Сынхван направился в ванную.
«Мой папа ведь не болен?» – спросил Совон, когда Сынхван уже одевался после душа. Глаза Совона с беспокойством пытались прочесть мысли Сынхвана.
«Папа видит кошмары».
«Это похоже на то, как я каждую ночь вижу ту девочку?»
Сынхван, глядя на О́ни, сидевшего на шкафу Совона, кивнул. Ынчжу тоже ничего не знает, как и Совон?
«А я не выхожу, даже когда она зовёт меня. Но папа выходит. Я правильно понимаю?» – снова спросил Совон. Беспокойство, которое читалось в его глазах, уже разлилось по всему лицу. Похоже, что странное поведение отца вконец его напугало. Сынхвану показалось, что Совон предчувствует что-то недоброе. Наверное, всё это из-за того, что случилось рано утром накануне, подумал Сынхван.
«Да».
Совон сразу кивнул с пониманием и лёг в кровать. По его лицу было видно, что он полностью доверяет Сынхвану. Тому тоже очень хотелось бы поверить, что у Хёнсу всего лишь проблемы со сном. Так, конечно, было бы спокойнее, но, увы, это была неправда. И Сынхван знал это наверняка.
Был ранний вечер. Ынчжу и Хёнсу громко ругались. Дверь комнаты была плотно закрыта, и понять, о чём они говорили, он не мог. Но было ясно, что оба на взводе. Совон надел наушники и читал книгу. Чувствовалось, что он пытается отгородиться от происходящего. Сынхван тоже смотрел в экран ноутбука. Чуть позже послышалось, как Хёнсу вышел из дома. А Ынчжу осталась в комнате.
Было уже за полночь, а Хёнсу всё не возвращался домой. Сынхван подумал, что тот, наверное, сейчас на смотровой площадке, но, с другой стороны, он беспокоился о нём из-за сильного дождя. После часа ночи Сынхван решил всё-таки сходить за ним. Из сумки, висевшей на стене, он достал фонарик, затем вернулся обратно к ноутбуку, потому что вдруг вспомнил что-то, открыл Интернет и нашел один бейсбольный сайт. На нём до сих пор висела статья о Хёнсу. Сынхван проверил дату размещения статьи. 22:05, суббота, 28 августа. Внутри всё похолодело.
Хёнсу объяснил Сынхвану, почему он не смог приехать 27-го числа следующими словами: «Вдруг возникли дела, и я не смог из-за них приехать». Мужчина, написавший статью о Хёнсу, встретился с ним в пивной города Кванчжу в восемь часов вечера 27-го числа. И даже получил от него автограф. От Кванчжу до деревни Серён полтора часа езды. В зависимости от скорости можно добраться примерно и за час. В тот день звонок от Хёнсу поступил в 21:03. Потом был ещё один звонок в 22:30. В голове сразу пронеслась вереница мыслей.
В день переезда Хёнсу вёл себя очень странно при встрече с О Ёнчжэ. А когда из озера подняли тело Серён, он прямо-таки остолбенел. Ёнчжэ сказал, что недалеко от деревни Серён он видел Хёнсу. Сынхван также вспомнил странное поведение Хёнсу в день похорон Серён на причале, когда он вдруг проявил агрессивность. И очень странное поведение также в течение этой недели…
Интуиция вдруг начала выстраивать образы. От возникающих одна за другой картин Сынхван испытал страх. Он быстро достал фонарик, надел дождевик и на всякий случай взял зонт. Он подумал, что надо сначала остановить стремительно несущиеся мысли. Потому что такие вопросы надо решать, имея в своём распоряжении достаточно времени и основательно их взвешивая.
На смотровой площадке не было людей. Хёнсу сидел в одиночестве под зонтом и дремал. Он весь промок из-за льющегося дождя, его босые ноги утопали в луже. На столе стояли три пустые бутылки сочжу и валялись его ботинки и носки. Можно было подумать, будто он пил из ботинка и закусывал носками.
«Хёнсу!»
Когда Сынхван позвал его, тот открыл глаза, но, похоже, он ещё не проснулся. Он даже не увидел Сынхвана. Он взял со стола ботинки и, шатаясь, пошёл под дождём. Сынхван сразу всё понял. Хёнсу ведёт себя так не из-за сочжу, а из-за сновидения. Он заснул не дома, а на смотровой площадке, но всё равно сновидение настигло его и тут. Сынхван понял это по его взгляду, устремлённому далеко вперёд, и его нетвёрдой походке. Позовёшь его, а он всё равно к тебе не подойдёт, попробуешь разбудить – не очнётся, пока сновидение его не отпустит. Сынхван подумал, что любые его действия могут спровоцировать опасную ситуацию, потому что Хёнсу выглядел совершенно беспомощным и беззащитным. Сынхван надел на голову фонарик. Всё, что он мог в эти минуты сделать для Хёнсу, – это только освещать ему дорогу.
Хёнсу медленно спускался по тропинке. Когда шлагбаум у главного входа преградил ему путь, он нагнулся и пролез под ним. Он шёл по дороге перед особняками, свернул в проход между домами 101 и 102 и оказался на заднем дворе. Сынхван следовал за ним на расстоянии в несколько шагов, но, дойдя до угла 101-го дома, остановился, потому что неожиданно из окна комнаты Серён выпрыгнул О Ёнчжэ. Он был в непромокаемой куртке, чёрных резиновых сапогах и с фонариком в руке. Он не выглядел бедным папой, который горевал в комнате умершей дочери. По всему было видно, что он выслеживает Хёнсу.
