Вы скажете: ну хорошо, но ведь во время обучения студенты разбирают и конкретные примеры. А я отвечу, что тут нет особой разницы. Считается, что практические примеры якобы помогают набраться опыта, но это утверждение можно смело делить на пять: пример взят из практики некоей компании, рассказал о нем СЕО (как я уже писал, в Гарварде большинство случаев из практики дают в изложении СЕО), зафиксировал его какой-нибудь лаборант, потом описал преподаватель, чтобы другие преподаватели рассказывали об этом на лекциях, хотя точно так же, как и их студенты, больше ничего о той компании не знают.
Потому-то выпускникам бизнес-школ куда привычнее анализировать факты, чем учиться на личном опыте. А если кому-то из них случается стать управленцем, руководят они в точности так, как их учили: ставят факты выше опыта, ориентируются на цифры и полагаются на методы (пример я приведу чуть ниже).
Взять хотя бы глобальное потепление, доказательств которого ныне существует масса. Так почему бы нам не предпринять более активные усилия, дабы решить эту проблему? Если не принимать в расчет корыстные интересы, то причина может крыться в нашем поведении. Мы постоянно слышим о том, что климат меняется, однако вряд ли кому-то из нас довелось на себе испытать последствия подобных изменений. Иными словами, нам известны факты, а вот опыта не хватает. «Подумать только, полярные ледники тают, какой ужас… Надо что-то делать», – говорим мы и включаем отопление в доме, вместо того чтобы надеть свитер. А спросите кого-нибудь, чей дом затопило в результате глобального потепления, что он обо всем этом думает. В общем, в данном вопросе как раз лучше полагаться на факты, пока нас не прикончили последствия.
И в заключение – отрывок из статьи в газете Natal Daily News (от 16 июня 1982 года): «Перед отъездом рекомендуется узнать долгосрочный прогноз погоды, поскольку погодные условия совершенно непредсказуемы».
Как национальное счастье превратилось в валовый доход
Крошечное королевство Бутан, расположенное между Индией и Тибетом, прославилось на весь мир тем, что его король изобрел понятие «валового национального счастья» (ВНС). Король и впрямь был необычный. Прежде чем перевести страну на демократическую систему управления, он велел увеличить количество лесонасаждений, ввел обязательное для всех детей изучение английского языка и придумал понятие «валового национального счастья», которое нашло отклик в сердцах людей всего мира, уставших от валового национального продукта (ВНП). По словам Роберта Кеннеди,
«валовый национальный продукт учитывает загрязнение воздуха и рекламу сигарет… он учитывает истребление реликтовых лесов… телепрограммы, прославляющие насилие… При этом он не учитывает ни здоровье наших детей, ни качество их образования, ни того, получают ли они удовольствие от игры… В общем, он учитывает всё, кроме того, ради чего стоит жить»
[41].
Концепция ВНС основывалась на четырех «столпах»: добросовестное государственное управление, устойчивое социально-экономическое развитие с учетом экологического фактора, сохранение и развитие культуры, охрана окружающей среды. Эти принципы распространили на девять сфер жизни, в том числе здоровье, образование, психологическое благополучие и жизнеспособность общества. В общем, ничего сложного.
Я люблю горы, меня заинтересовало ВНС, так что в 2006 году я побывал в Бутане. В разговорах с умными и образованными людьми, живущими здесь, меня поразили две вещи. Во-первых, они понятия не имели, как измерить ВНС, а во-вторых, это не имело совершенно никакого значения, поскольку страна и так жила в соответствии с принципами концепции. Некий журналист телекомпании ВВС сказал, что ВНС в Бутане стало «образом жизни»: страна бедная, а граждане довольны.
Вскоре в Бутан съехались экономисты, дабы «найти уровень» ВНС, хотя он вроде бы и не терялся. Ведь если жители Бутана не в состоянии измерить ВНС, как прикажете им распоряжаться? И вот у каждой из девяти сфер появился «собственный взвешенный и невзвешенный индекс ВНС… проанализированный… по 72 параметрам… Ученые даже вывели несколько математических формул, дабы свести понятие счастья к его мельчайшим компонентам»
[42]. Один из опросов, который проводили не то пять, не то шесть часов, «насчитывал 750 показателей»
[43]. В общем, валовый показатель эти технократы, безусловно, подсчитали, но как быть со счастьем?
Скептики критиковали ВНС за субъективность. «Профессор экономики Дирдра Макклоски считает подобные оценки ненаучными… и в доказательство проводит аналогию с законами физики – „общество не может устанавливать их на основе опроса граждан, какая, на их взгляд, сегодня погода – жаркая, прохладная или в самый раз“»
[44]. Если бы образование, культуру или счастье можно было измерить так же, как температуру! Неизвестно еще, кто представляет бо́льшую угрозу для ВНС – противники, которые мечтают его искоренить, или же сторонники, которые хотят его измерить.
В 2013 году, вскоре после того опроса, премьер-министром Бутана стал Церинг Тобгай, который вместе с экономистом Майклом Портером учился в Гарвардской школе бизнеса. И вскоре Тобгай объявил, что ВНС «отвлекает [некоторых граждан] от реальных дел»
[45], а следовательно, «нам нужно больше работать»
[46]. Это ему было понятно, в отличие от концепции ВНС, которую Церинг считал «чересчур сложной» и «запутанной»
[47].
