Как можно вот так, одним махом, уволить тысячи сотрудников? Неужели еще несколько недель назад не было ясно, что дойдет и до такого? Кто вообще управлял компанией? Вероятно, те же самые люди, которые решили, что сокращение штатов необходимо. Уже одно это свидетельствует об их некомпетентности: они прячут проблему, которую сами же и создали (или проглядели), вместо того чтобы ее решать. В таком случае нужно сократить тех, кто сокращает, – казнить тех, кто вершит казнь.
Небольшой рассказ в рассказе
Несколько лет назад редактора одного крупного издательского дома поставили в известность, что ему, как и его коллегам из других подразделений, придется сократить десять процентов персонала. Он отказался, сославшись на то, что его подразделение на хорошем счету, лишних сотрудников в нем нет и, более того, какое-то время назад ему обещали увеличить штат. Ему некого было оптимизировать – только отказываться от необходимых сотрудников.
Редактора вызвали к начальнику всех начальников (известному издателю, который впоследствии в буквальном смысле остался за бортом). Этот большой человек сказал ему в глаза: либо ты уволишь десять процентов сотрудников, либо мы уволим тебя. Редактор отказался; его уволили – разумеется, в благодарность за хорошую работу.
Впоследствии тот редактор основал собственное издательство и управлял им так, как считал правильным и необходимым. Издательство вошло в пословицу: его сотрудники верят, что книги важнее продаж, цели важнее курса акций, а идеи авторов важнее их репутации. Эта компания – сообщество единомышленников, влюбленных в свое дело, потому текучки кадров там нет и сотрудники работают не за страх, а за совесть. В конце концов издательство решило мобилизовать капитал, выпустило акции и предложило их купить всем своим авторам (ну и, разумеется, не только им). Шестьдесят авторов стали акционерами! И никаких вам «волков с Уолл-стрит» под дверью. Книгоиздание – не самая простая сфера бизнеса, но у Berrett-Koehler дела идут как нельзя лучше. Кстати, и эта книга вышла именно там – как и прочие пять моих книг.
Продуктивная и деструктивная продуктивность
Я канадец, и мне давным-давно набили оскомину рассуждения экономистов о том, до чего наша экономика непродуктивна. Нам приходилось их выслушивать и в те времена, когда дела в экономике шли исключительно хорошо – между прочим, куда лучше, нежели в исключительно продуктивной экономике наших американских соседей. Может ли продуктивность быть непродуктивной?
Да, может. Существует два типа продуктивности: продуктивная и деструктивная. Беда в том, что экономисты не умеют их различать.
Экономисты оценивают соотношение объема выпуска продукции к трудозатратам и, если данный коэффициент растет, объявляют об увеличении продуктивности. Они делают предположение, что, видимо, выросла квалификация работников, куплено более совершенное оборудование или оптимизирован процесс производства. Возможно, отчасти рост продуктивности можно объяснить и влиянием этих факторов, но далеко не весь, по крайней мере в долгосрочной перспективе. В последнее время отмечается динамика роста непродуктивной продуктивности.
Экономисты берут статистику из воздуха, но компании-то занимаются практической деятельностью. Статистика опасна, если те, кто ею пользуется, не понимают, откуда что взялось. Представьте себе такой пример – кстати, вполне правдоподобный.
Допустим, вы СЕО производственной компании и твердо намерены добиться от нее максимальной продуктивности. Вот что вам нужно сделать: уволить всех работников завода и продавать только то, что осталось на складе. Таким образом, продажи продолжат расти, в то время как расходы на оплату труда сократятся. Это продуктивно – спросите у любого экономиста! Да и компании будет только лучше – разумеется, пока не кончится запас продукции.
Подобной продуктивности можно добиться и менее радикальными методами. Сократите расходы на исследования. Потом на содержание и ремонт оборудования. Пожертвуйте качеством. Всё вышеназванное позволит вам в краткосрочной перспективе сэкономить средства, пусть даже и погубит компанию. Но самое приятное, что подобные меры можно принять легко и быстро. Это вам не обучать сотрудников, совершенствовать производство и продукты.
Умножьте эти схемы на число компаний – и получите экономику, в которой кончаются запасы, и общество, у которого кончается время.
Скандал как синдром
«О чем только думали в Volkswagen?» – спросил редактор канадской газеты, заказавший мне комментарий по поводу скандала с этой компанией (выяснилось следующее: дизельные двигатели ее автомобилей занижали показатели выброса вредных газов, что позволило компании обойти закон). То есть редактор не был уверен, что руководство Volkswagen в принципе думало о чем-то кроме собственных барышей. Например, о будущем организации. О правилах приличия. О планете, наконец.
Допустим, узнав об этой афере, вы поклялись, что никогда не купите автомобиль означенной марки. Ну хорошо, а Chevrolet? Осторожнее с ключами зажигания: они уже отправили на тот свет несколько человек. Тогда, может, Toyota? Только не забудьте пригнуться, когда вам в лицо полетит подушка безопасности – у них бывают и бракованные.
В Европе, Соединенных Штатах, да и, в общем, практически во всем мире коррупция – бич не только автомобильной промышленности. Взять хотя бы скандалы в банковской сфере в США и ЕС – тот же Goldman Sachs, который предположительно повлиял на рыночную стоимость переработанного алюминия, дабы прикарманить пять миллиардов долларов: для этого банк без всякого смысла перевозил металл с одного склада на другой. В самом Goldman Sachs заявили, что их действия не противоречат законодательству. В том-то и вся беда
[70].
Или вот авиакомпания высадила пассажира из самолета, потому что он отказался пересаживаться с места, которое забронировал. Другая авиакомпания отменила несколько рейсов: дескать, взлетные полосы не могли принять их самолеты, – но потом всё-таки призналась, что рейсы были отменены «из коммерческих соображений». Что же это за коммерция такая?
Понимаете, что к чему?
Дело ведь не в том, что некоторые корпорации и судебные системы гораздо охотнее отправляют за решетку простых рабочих, нежели «белых воротничков», а в том, что в наше время во многих корпорациях коррупция стала легальной. И не только в корпорациях. Порой университетские преподаватели вступают в сговор с фармацевтическими компаниями, которые назначают несусветные цены на жизненно важные лекарства. А экономисты смотрят сквозь пальцы на рынки, которые потворствуют этому безобразию. Целые рынки! Фармацевтические компании пользуются монополиями, то бишь патентами, выданными правительством, неспособным повлиять на ценообразование.
