– В самом деле? – Грирсон все еще улыбался, но смотрел на Хэла и Твелвтриса уже настороженно. – А я и не знал. Лорд Мелтон, надеюсь, вы не возражаете, если к нам присоединится полковник Твелвтрис? И я надеюсь, что вы, сэр, – он почтительно кивнул Твелвтрису, – не возражаете, что я пригласил полковника лорда Мелтона присоединиться к нам?
– Ни в коем разе, – ответил Твелвтрис, дернув щекой, и эту гримасу невозможно было принять даже за символическую улыбку. Но все же, пожалуй, он сказал всерьез, что «ни в коем разе», и Хэл ощутил некоторое стеснение в груди.
– Будьте так любезны, – холодно сказал он, встретив каменный взгляд Твелвтриса таким же своим. Глаза у Реджинальда были такого же цвета, как у Натаниэля, темно-карие, такие темные, что при слабом освещении казались черными. Тогда, на рассвете, глаза у Натаниэля были черными как смола.
Миссис Грирсон извинилась и вышла, сказав, что распорядится насчет освежительных напитков. Мужчины расселись, неловко, словно морские птицы на каменных уступах.
– К моему удивлению, джентльмены, я обнаружил себя в завидной позиции ценного товара, – сказал Грирсон, учтиво поклонившись. – Как вы, вероятно, знаете, я заболел в Пруссии, меня отправили домой на корабле, и считайте, что мне повезло. Выздоравливал я медленно, а когда полностью встал на ноги, мой полк… ну… я уверен, что вам известна общая ситуация, поэтому я не будут сейчас вдаваться в подробности.
Все три гостя негромко прорычали свое согласие и пробормотали слова сочувствия. Дело в том, что Грирсону чертовски повезло, что он вовремя заболел. Через месяц после его отплытия в Англию случился поистине скандальный бунт, и когда все закончилось, половина выживших офицеров пошла под трибунал, пятнадцать бунтовщиков были повешены, а остальные расформированы по четырем другим полкам. Формально прежний полк прекратил свое существование, а с ним и полномочия Грирсона.
Обычно в такой ситуации человек покупает должность в другом полку. Но Грирсон был, как он прямо заявил, ценным товаром. Не только весьма умелым администратором и хорошим командиром – его ценили, наряду с другими офицерами, в военном министерстве и в прессе.
Хэл нуждался в опыте Грирсона, но еще больше ему были нужны связи Грирсона. Имея у себя в штате Грирсона, он мог привлекать офицеров гораздо более высокого калибра, чем те, кого он мог нанять только за деньги.
А что до Твелвтриса, полковника очень солидного артиллерийского полка, то Хэлу было совершенно очевидно: он хотел, чтобы Хэл не получил Грирсона.
– Итак, лорд Мелтон, расскажите, как обстоят у вас дела, – сказал Грирсон, когда они принялись за вино и бисквиты, которые прислала миссис Грирсон. – Какие у вас офицеры?
Хэл осторожно поставил бокал и спокойным голосом рассказал все как есть. Компетентные люди, насколько он мог судить, – но почти все молодые, без опыта в зарубежных кампаниях.
– Конечно, – тут же добавил Гарри, – это означает, что вы будете в полку настоящим хозяином: сами будете назначать должности, формировать роты…
– Сколько человек у вас в личном составе, полковник? – Реджинальд даже не давал себе труда говорить нейтрально, и Грирсон поглядел на него. Не без неодобрения, как заметил Хэл, и у него учащенно забилось сердце.
– Я не могу сказать вам точно, сэр, – ответил он с изысканной вежливостью. В комнате было прохладно, но у него от пота взмок воротник. – В настоящий момент мы как раз набираем людей, и наша численность растет – существенно – с каждым днем. – В удачные дни у них появлялось от силы три человека – и хорошо, если хоть один из них не сбегал, получив задаток. Судя по усмешке на лице Твелвтриса, Хэл понял, что тот знал об этом.
– Конечно, – заметил Твелвтрис. – Необученные рекруты. Королевская артиллерия в настоящее время находится в полном расцвете. Мои ротные служат у меня не меньше десятка лет.
Хэл сдерживался, хотя уже слегка задыхался от подавленного гнева.
– В таком случае у майора Грирсона будет меньше возможности проявить свои таланты, – веско возразил он. – Тогда как у нас, сэр… – Он поклонился Грирсону, и когда выпрямился, у него закружилась голова. – У нас, – повторил он с нажимом, – вы получите удовлетворение, помогая сформировать прекрасный полк на… на ваше усмотрение, так сказать.
Гарри засмеялся, поддерживая Хэла, а Грирсон улыбнулся – вежливо. Риск поражения тоже был немалый, и он понимал это.
Гарри беспокойно заерзал. Хэл набрал в грудь воздуха, готовясь сказать что-то убедительное насчет… насчет… Слово пропало. Просто пропало. Он снова вздохнул, и запах боярышника в петлице Гарри коснулся его мозга. Он тут же закрыл глаза.
К счастью, майор Грирсон что-то спросил. Хэл слышал, как Твелвтрис буркнул в ответ. Грирсон сказал что-то еще, и голос Твелвтриса ответил уже спокойнее… Внезапно оказалось, что голос принадлежал Натаниэлю. Хэл открыл глаза и не увидел ни уютной малой столовой, ни сидящих в ней людей. Ему было холодно, он дрожал…
Его пальцы сжимали холодный пистолет так крепко, что металл наверняка оставил вмятины на его ладони. Он трахнул Эсме перед тем, как вышел из дома, чтобы убить ее любовника. Разбудил ее в темноте и взял, и она хотела его – страстно – или, может, воображала в темноте, что это был Натаниэль. Он знал, что это было в последний раз…
– Полковник? – Голос, неясный голос. – Лорд Мелтон?
– Хэл? – Голос Гарри, полный тревоги. Гарри с ним на лужайке, дождь лился по его лицу в сумерках. Хэл сглотнул, пытался сглотнуть, пытался дышать, но воздуха не было.
Его глаза были открыты, но он ничего не видел. Холод полз по его щекам, и он внезапно понял, что…
Он глядел прямо в глаза Натаниэля, почувствовал, как вздрогнул пистолет, и потом…
Гарри настаивал, что надо вызвать карету и поехать домой. Хэл категорически отказался и шел – на дрожащих ногах, но он мог идти, и он пойдет, черт побери, – прочь от Уинстед-Террас.
Он дошел до дальнего края приватного сада – подальше от боярышника, – а там остановился и, держась за холодную черную решетку ограды, осторожно опустился на мостовую. Во рту у него все еще чувствовался вкус бренди – Грирсон заставил его выпить, когда он снова мог дышать.
– Я никогда в жизни не падал в обморок, черт побери, – пробормотал он и уронил голову на колени. – Даже когда мне сообщили про смерть отца.
– Я знаю. – Гарри сел рядом с ним. Хэл с грустной усмешкой подумал, какое зрелище они представляли: два молодых военных в красных мундирах с золотым кружевом сидели на мостовой словно нищие. Но ему было и в самом деле плевать.
– Вообще-то, – добавил Хэл через минуту, – это не так, да? Я откинулся за чаем на прошлой неделе, верно?
– Тогда ты чуточку переел сардин, – успокоил его Гарри. – Ведь ты не ел столько дней, а потом слопал две дюжины сардин – а это свалит кого угодно.
– Две дюжины? – переспросил Хэл и рассмеялся, несмотря ни на что. Правда, совсем кратко, потом повернул голову и посмотрел на Гарри. Лицо его друга сморщилось от беспокойства, но чуточку успокоилось, когда он увидел на себе взгляд Хэла.
