– Генерал! – Джон схватил его за руку и поддержал, потом усадил в ближайшее кресло, торопливо убрав с него пачку карт. – Садитесь, пожалуйста. Том, прине…
– Это уже здесь, милорд. – С похвальным проворством Том вытащил фляжку Грея из открытой дорожной сумки и сунул в руку генерала Стэнли.
Генерал взял ее без лишних вопросов и стал пить.
– Дорогой лорд, вы спасли меня, – сказал он потом с тяжелым вздохом, поставив фляжку на колено, – я не решался пить что-либо с тех пор, как сошел на берег. – Он выпил еще, уже медленнее, закрыв глаза.
– Том, пожалуйста, принеси еще, – сказал Грей, глядя на это. Том посмотрел на генерала оценивающим взглядом, не уверенный, доживет ли тот до новой порции бренди, но решил положиться на его живучесть и пошел искать подкрепление.
– Боже. – Генералу стало заметно лучше, но ему было еще далеко до человеческого вида. Он благодарно кивнул Джону и дрожащей рукой протянул пустую фляжку. – Доктор говорил, что мне нельзя пить вино – это вредно при моей подагре, – но я не помню, чтобы он что-то сказал про бренди.
– Хорошо, – сказал Джон, глядя на забинтованную ногу отчима. – А он что-нибудь говорил насчет рома?
– Ни слова.
– Превосходно. У меня закончился французский коньяк, а вот рома много.
– Принесите бочонок. – Генерал слегка порозовел и стал заметно четче воспринимать окружающее. – Вы упаковываете вещи перед отъездом?
– Да, я упаковываюсь и уезжаю, – ответил Джон. В его животе все заметнее ощущался холодок опасений. – Я собираюсь сесть сегодня на корабль и отправиться в Чарльзтаун.
– Слава богу. Я боялся, что не успею. – Генерал шумно вздохнул, потом взял себя в руки. – Это касается твоей матери.
– Моей матери? Что такое? – Опаска мгновенно переросла в тревогу. – Что с ней случилось?
– Пока ничего. Во всяком случае, я искренне надеюсь на это. – Генерал взмахнул рукой в воздухе, и этот неопределенный жест, вероятно, означал уверенность, но совершенно не успокоил Грея.
– Где она, черт побери? И что собирается делать? – Грей произнес это скорее сердито, чем с почтением, но это было следствием охватившей его паники.
– Она в Гаване, – ответил генерал Стэнли. – Помогает вашей кузине Оливии.
Это считалось умеренно респектабельным занятием для пожилой леди, Грей немного успокоился. Но лишь слегка.
– Она заболела? – спросил он.
– Надеюсь, нет. В своем последнем письме она сообщила, что в городе была вспышка малярии, но что сама она в добром здравии.
– Хорошо. – Том вернулся с бутылкой коньяка, и Джон налил немного себе. – Я надеюсь, что она наслаждается прекрасной погодой, – сказал он и вопросительно посмотрел на своего отчима. В ответ тот тяжело вздохнул и положил ладони на колени.
– Да, конечно, наслаждается. Но проблема, мой мальчик, в том, что британские военные корабли находятся на пути к Гаване и намерены взять город в осаду. И я уверен, что лучше всего, если вашей матери не будет в городе, когда они подойдут туда.
На мгновение Грей застыл с открытым ртом, держа в руке бокал, а его мозг был так забит вопросами, их роилось там так много, что трудно было произнести какой-нибудь из них. Наконец Грей проглотил остатки коньяка, кашлянул и тихо спросил:
– О, понятно. Но начнем с того, как же моя мать оказалась в Гаване?
Генерал откинулся на спинку стула и вздохнул.
– Во всем виноват этот Стаббс.
– Стаббс… – Фамилия казалась смутно знакомой, но откуда – Грей никак не мог сообразить.
– Знаете, это муж вашей кузины Оливии. Похож на строительный кирпич. Какое у него имя… Мэтью? Нет, Малкольм, вот. Малкольм Стаббс.
Грей протянул руку за бутылкой, но Том уже налил коньяк в чистую рюмку и сунул ее в руку своего милорда. При этом он старался не встречаться взглядом с Греем.
– Малкольм Стаббс. – Грей потихоньку пил коньяк, давая себе время подумать. – Да, конечно. Я… полагаю, что он уже выздоровел? – В чем-то это была хорошая новость. Малкольм Стаббс потерял ступню и часть ноги два года назал в битве при Квебеке, когда в него попало ядро пушки. К счастью, Грей наткнулся на него на поле сражения, и у него хватило присутствия духа, чтобы наложить ему жгут, который он сделал из своего ремня, поэтому Стаббс не умер от потери крови. Грей живо вспомнил расщепленную кость, торчавшую из остатков голени Малкольма, горячий, влажный запах крови и кал, дымящийся на прохладном воздухе. Вспомнил и глотнул еще коньяка.
– Да, вполне. Сейчас у него искусственная нога, и он неплохо с ней управляется – даже ездит верхом.
– Я рад за него, – довольно сухо сказал Грей. Он вспомнил про Малкольма Стаббса еще кое-что. – Он тоже в Гаване?
Генерал удивленно посмотрел на него.
– Да, разве я не сказал? Теперь он какой-то там дипломат – в Гавану его прислали в прошлом сентябре.
– Дипломат… – повторил Грей. – Ну и ну. – Вероятно, из Стаббса вышел хороший дипломат, решил он, учитывая продемонстрированные им навыки лжи, обмана и бесчестья…
– Он хотел, чтобы его жена и дети жили с ним в Гаване, раз у него такая солидная должность, так что…
– Дети? Когда я видел его в последний раз, у него был только один сын. – Только один законнорожденный сын, мысленно добавил он.
– Теперь их двое: Оливия родила два года назад дочку – прелестное дитя по имени Шарлотта.
– Как мило. – Его воспоминания, как Оливия родила своего первого ребенка, Кромвеля, были почти такими же ужасающими, как воспоминания о битве при Квебеке, хотя и по разным причинам. Хотя и там, и там он видел кровь и кал. – Но мама…
– Ваша мать вызвалась сопровождать Оливию и помочь ей управляться с детьми. Оливия опять на сносях, и долгое плавание через океан…
– Опять? – Впрочем, Грей ведь знал, как Стаббс относился к сексу… что ж, по крайней мере, он занимался этим со своей женой. Джон с трудом сдерживался, но генерал этого не замечал, продолжая свои объяснения.
– Видите ли, я должен был плыть весной в Саванну, то есть этой весной, советником к полковнику Фолиотту, который формирует местную милицию для поддержки губернатора, и ваша мать собиралась поехать со мной. Так что нам показалось разумным, что она сначала отправится с Оливией и поможет ей устроиться, а я потом сделаю так, чтобы она присоединилась ко мне.
– Весьма разумно, – сказал Джон. – То есть весьма разумно то, что касается моей матери. Но что делать в Гаване британскому флоту?
– Адмирал Холмс, милорд, – с легким упреком напомнил Том. – Он рассказывал вам об этом на прошлой неделе, когда обедал тут с вами. Он сказал, что герцог Албемарль намерен отобрать у лягушатников Мартинику, а потом заняться и Кубой.
Грей вспомнил тот обед и примечательное блюдо – как он слишком поздно узнал, – замаринованные потроха морского ежа, смешанные с кусочками сырой рыбы и водорослями ульва, и все это было приправлено апельсиновым соком. Желая удержать своих гостей – все недавно прибыли из Лондона и сетовали на дороговизну ростбифа и картофеля в Вест-Индии, – чтобы они тоже не узнали, из чего это блюдо, он постарался, чтобы они пили часто и помногу местный пальмовый ликер. Напиток оказался весьма эффективным: после второго бокала они бы не поняли, что едят даже китовые экскременты, если бы его авантюрист-повар вздумал подать их на второе. Но в результате сам он помнил тот обед тоже несколько туманно.
