В передней части дома звучали голоса: кто-то тараторил по-испански, иногда в этот монолог вклинивалось удивленное возражение Тома. Заинтересовавшись, Джон прошел через sala в маленькую прихожую и обнаружил там Хасинто и Тома, блокировавших входную дверь. За дверью слышался взволнованный женский голос, произносивший его имя.
– Necessito hablar con el Señor Grey! Ahorita!
[71]
– Что происходит? – резко спросил он. Слуги повернулись к нему, и он увидел желтую бандану и взволнованное лицо Иносенсии.
Воспользовавшись моментом, она проскользнула между дворецким и Томом, выхватила смятую записку из-за пазухи и сунула в руку Грея. Потом упала на колени и вцепилась в полы его камзола.
– Por favor, señor!
Записка была мягкая от пота, чернила расплылись, но пока еще можно было ее прочесть. В ней не было ни обращения, ни подписи, и она была очень короткой.
«Старик, меня сцапали. Шар на твоей стороне».
– Что это значит, сеньор? – Хасинто прочел записку, заглянув через его плечо, и даже не пытался это скрыть. – Это… не англичанин, да?
– Англичанин, – заверил он дворецкого, аккуратно сложил записку и сунул в карман. Ему казалось, будто кто-то ударил его в грудь, очень сильно, и теперь ему стало трудно дышать.
Это был английский, да – но такой английский, который никто, кроме англичанина, не поймет. И даже такой англичанин, как Том – сейчас он озадаченно и хмуро смотрел на Иносенсию, – едва ли поймет смысл этой последней, парализующей фразы.
Шар на твоей стороне.
Грей сглотнул, ощутив во рту последнюю горечь утреннего напитка, и вздохнул. Наклонился и поставил Иносенсию на ноги. Она тоже тяжело дышала, а на ее щеках он увидел следы высохших слез.
– Консул арестован? – спросил он. Женщина беспомощно перевела взгляд с него на Хасинто, тот кашлянул и перевел слова Грея. Она взволнованно закивала, прикусив нижнюю губу.
– Esta en El Morro, – с трудом выговорила она, всхлипнув, и добавила что-то еще непонятное. Хасинто повернулся к Грею, и его длинное лицо стало мрачным.
– Эта женщина говорит, что ваш друг был арестован возле городской стены прошлой ночью и сейчас находится в Эль-Морро. Там, где gobierno – простите, правительство, – там держат и пленников. Эта… леди, – он наклонил голову и посмотрел на Иносенсию, – она видела, как сеньора Стаббса привели в кабинет губернатора вскоре после заката, подождала и последовала за ним, когда его повели вниз в… – Он замолчал и резко спросил о чем-то Иносенсию. Она покачала головой и что-то ответила.
– Он не в тюрьме, – сообщил Хасинто. – Но он заперт в комнате, где держат джентльменов, когда это необходимо. Она пробралась туда и поговорила с ним через дверь, когда отошла охрана, тогда он написал эту записку и велел срочно отнести ее вам, пока вы еще в городе. – Хасинто покосился на Грея, но тут же кашлянул и отвел взгляд в сторону. – Он сказал, что вы знаете, что делать.
Грей почувствовал, как его окутал черный туман, а на загривке встали дыбом волосы.
– Да, в самом деле, – ответил он онемевшими губами.
– Не надо, милорд! – Том в ужасе посмотрел на него.
– Я очень боюсь, что ты прав, Том, – ответил Грей, пытаясь успокоиться. – Но я не вижу иного выбора, так что должен попытаться.
Он думал, что его слугу вот-вот стошнит – лицо парня стало бледным словно утренний туман, закутавший крошечный сад, куда они отошли, чтобы поговорить без свидетелей. Сам Грей был рад, что не позавтракал, ему вспомнилось, как Джейми Фрэзер сказал ему когда-то, на свой неподражаемый шотландский манер, что его «нутро сжалось в кулак» – фраза, точно описывавшая его нынешнее состояние.
Он бы дорого дал, чтобы Фрэзер был с ним рядом в этот момент.
Он дал бы почти столько же, чтобы с ним был Том.
Как бы то ни было, ему предстояло вступить в бой при поддержке бывшего зомби, африканской женщины с непредсказуемым нравом и любовницы Малкольма Стаббса.
– Все будет нормально, – твердо сказал он Тому. – Иносенсия познакомит меня с главарями и поручится за меня.
Но если она не сумеет убедить тех людей, что Грей – нужный человек, подумал он, их всех за считаные секунды изрубят на куски. Вчера, когда ехал в Кохимар, он видел мачете, которыми небрежно размахивали на полях рабы. Боже, неужели это было вчера?
– Родриго и Азил помогут мне разговаривать с ними, – добавил он чуть менее уверенно. К его удивлению, когда он описал им ситуацию, супруги Санчес переглянулись, важно кивнули и сказали, что они помогут.
– Родриго – хороший парень, – неохотно признал Том. – Но он не так хорош в драке, милорд. – Говоря об этом, Том сжал кулаки, и было ясно, что у него более высокое мнение о собственных способностях в этом отношении.
Действительно, подумал Грей, может, он и прав. Привыкший к постоянному присутствию Тома, он и не заметил, что его слуга уже не тот семнадцатилетний парнишка, поступивший к нему в услужение. Том подрос на несколько дюймов, и хотя ему все еще было далеко до Малкольма Стаббса, он определенно набрал вес. У него были широкие плечи, а на веснушчатых руках приятные мускулы. Однако…
– Если дело дойдет до драки, уже будет не важно, хоть там со мной будет рота пехоты, – возразил Грей и нежно улыбнулся своему слуге. – И кроме того, Том, я тут не могу ни на кого положиться, кроме тебя. Ты должен найти доктора с помощью Хасинто – деньги тут не имеют значения. Я оставляю тебе все наши английские деньги, а их достаточно, чтобы купить половину Гаваны. И ты потом отвези доктора на плантацию Вальдес вместе с лекарствами, которые он сочтет полезными. Я написал письмо матери… – Он сунул руку за пазуху и достал маленький, сложенный квадрат, запечатанный дымным свечным воском и печаткой в виде улыбающегося полумесяца. – Постарайся, чтобы она это получила.
– Да, милорд. – Том мрачно взял письмо и сунул в карман.
– После этого найди место где-нибудь поблизости. Не оставайся в доме, я не хочу, чтобы ты тоже заразился. И приглядывай за всем: приходи в дом два раза в день, убедись, что доктор делает все, что может, оказывай ее светлости всяческую помощь, какую она тебе позволит, и посылай каждый день сообщения о текущей ситуации. Я не знаю, когда их получу – и получу ли, – но все равно посылай их.
Том вздохнул, но кивнул.
Грей замолк, не зная, что еще сказать. Каса к этому времени проснулась, во дворе началась привычная суета, запахло вареными бобами и жареными бананами. Он ничего не сказал слугам в доме о своей опасной миссии – они все равно не могли ничем помочь, к тому же это навлекло бы опасность на них и на него. Но они знали про ситуацию в гасиенде Вальдес, и он слышал бормотание молитв и стук четок, когда несколько минут назад проходил по двору. Как ни странно, его это успокаивало.
