Шок, гнев и замешательство на миг лишили Ракоши дара речи. Что тут делает это инфернальное существо? Постой-ка – девчонка! Он говорил про потерянную дочь: значит, монашка – его дочь! Он разузнал о ней все и как-то следовал за ними до этого места. Ракоши решительно взял девушку за руку.
– Она из Шотландии, – сказал он. – И как видите, монахиня. К вам не имеет никакого отношения.
Гренуй был непроницаем, спокоен и лишь снисходительно улыбался. Ракоши обливался потом, шум волнами бился о его кожу. Он чувствовал у себя в кармане мешочек с камнями, твердый комок возле сердца. Казалось, самоцветы были теплые, теплее, чем его кожа.
– Я тоже так думаю, – сказал Раймонд. – Но почему она понадобилась вам?
– Это тоже не ваше дело. – Он пытался обдумать ситуацию. Он не мог выложить камни, раз тут стоял этот проклятый Гренуй. Может, лучше просто уйти вместе с девчонкой? Но если Лягушка замышляет недоброе… и если девчонка действительно не…
Гренуй игнорировал его невежливость и опять поклонился девушке.
– Я Мастер Раймонд, моя дорогая, – представился он. – А вы кто?
– Джоан Мак… – начала она. – Э-э… сестра Грегори то есть. – Она старалась освободить свою руку из хватки Ракоши. – Хм. Если я не нужна никому из вас, месье…
– Она нужна мне, месье. – Голос прозвучал пронзительно, но твердо. Ракоши оглянулся и с ужасом увидел, как в зал, устремив свой взгляд на девушку, вошел молодой виноторговец, взъерошенный и грязный. Монахиня ахнула.
– Сестра. – Виноторговец поклонился. Он был бледен, но не потел, и выглядел так, словно подземный холод проник в его кости. Он протянул руку, с которой свисали деревянные четки. – Вы уронили ваши четки.
Джоан показалось, что она упадет в обморок от облегчения. Она устала, у нее дрожали колени, но, собрав все свои силы, она вырвалась и, спотыкаясь, побежала в объятья Майкла. Он схватил ее и поволок подальше от графа.
Граф сердито зарычал и шагнул в сторону Джоан.
– Стой на месте, мерзкий негодяй! – крикнул ему Майкл, и в тот же миг маленький человечек с лицом лягушки резко приказал: «Стоп!»
Граф кинулся сначала на одного, потом на другого. Казалось, что он обезумел. Джоан дрожала и тянула Майкла к выходу из пещеры, только теперь она заметила в его руке нож.
– Что ты собирался делать с этим? – прошептала она. – Побрить его?
– Выпустить из него воздух, – пробормотал Майкл. Он опустил руку, но нож убирать не стал и не отрывал глаз от двух мужчин.
– Ваша дочь, – хрипло сказал граф человеку, который представился как Мастер Раймонд. – Вы искали потерянную дочь. Я нашел вам ее.
Раймонд поднял брови и взглянул на Джоан.
– Мою? – удивился он. – Она не моя. Неужели вы не видите?
Граф вздохнул так тяжко, что у него захрипело в горле.
– Не вижу? Но…
Гренуй-Лягушка нетерпеливо поморщился.
– Неужели вы не видите ауру? Электрические флюиды, которые окружают людей, – пояснил он, обведя рукой вокруг собственной головы.
Граф провел ладонью по лицу.
– Я не могу…
– Ради бога, идите сюда! – Раймонд подошел к краю звезды и схватил графа за руку.
Ракоши остолбенел от такого прикосновения. Синий свет вырвался из их сомкнутых рук, и он ахнул, ощутив такой приток энергии, какой он никогда не испытывал. Раймонд потянул его к себе, и Ракоши перешагнул через линию и оказался в пентаграмме.
Тишина. Гул прекратился. Он чуть не зарыдал от облегчения.
– Я… вы… – пробормотал он, глядя на их соединенные руки.
– Вы не знали? – удивился Раймонд.
– Что вы э-э… – Он показал на пентаграмму. – Я догадывался.
– Не то, – сказал Раймонд почти с нежностью. – Что вы один из моих людей.
– Ваших? – Ракоши снова посмотрел вниз: синий свет мягко пульсировал, окружая их пальцы.
– У всех есть какая-нибудь аура, – сказал Раймонд. – Но только мои… люди… обладают этим.
В блаженной тишине снова можно было думать. И первое, что пришло Ракоши в голову, была Звездная Палата, король, взиравший на них, когда они стояли лицом друг к другу, а между ними был кубок с ядом. Теперь он понял, почему Гренуй-Лягушка не убил его.
В его мозгу бурлили вопросы. La Dame Blanche, синий свет, Мелизанда и Мадлен… Мысль о Мадлен и о крошечном существе, которое росло в ее животе, едва не остановили его, но желание наконец-то прояснить терзавшие его вопросы было слишком сильным.
– Можете ли вы – можем ли мы – двигаться дальше?
Раймонд секунду колебался, потом кивнул:
– Да. Но это небезопасно. Совсем не безопасно.
– Вы покажете мне?
– Без шуток. – Пальцы Раймонда еще крепче стиснули его руку. – Даже знать это, и то небезопасно, не говоря о том, чтобы делать.
Ракоши рассмеялся, сразу почувствовав, как его захлестнула волна радости. Когда это он боялся знаний? Возможно, путешествие убьет его – но его карман полон самоцветов, да и вообще, какой смысл ждать старости, когда ты будешь медленно умирать?
– Скажите мне! – сказал он, сжимая другую руку Гренуя-Лягушки. – Ради нашей общей крови!
Джоан замерла, пораженная. Рука Майкла по-прежнему обнимала ее, но она едва это замечала.
– Да, он точно такой! – прошептала она. – Точно! Они оба такие!
– Какие? – удивился Майкл.
– Старый народец! Фейри!
Он с удивлением перевел взгляд на разворачивавшуюся перед ними сцену. Двое мужчин стояли лицом к лицу, взявшись за руки, их губы шевелились, словно они вели оживленную беседу – в полном молчании. Майклу показалось, что он смотрит на мимов, только тут все было еще менее интересно.
– Мне плевать, кто они такие. Сумасшедшие, преступники, демоны, ангелы… Пойдем! – Он взял ее за руку, но она приросла к земле, словно молодой дубок, а глаза едва не вылезали из орбит.
Она стиснула его руку так, что едва не сломала кости, и пронзительно закричала во всю мочь:
– Не делайте этого!
Он оглянулся на мужчин вовремя и успел увидеть, как они растаяли в воздухе.
Вместе они ковыляли по длинным штольням из белого камня, освещенным мерцающим пламенем умиравших факелов – красного, желтого, синего, зеленого и жутковатого лилового, при котором лицо Джоан выглядело как у утопленницы.
– Des feux d’artifice,
[50] – пояснил Майкл. Его голос, отдававшийся эхом в пустых туннелях, звучал тоже жутковато. – Трюк фокусника.
– Что? – Джоан еле держалась на ногах, ее глаза почернели от шока.
