– А я-то решил, что вы с Мэланом выбрали меня из-за моего костлявого лица, – протянул он, преувеличивая свой акцент. Он откинулся на спинку стула с подчеркнутой небрежностью. – Итак, Польша? – Значит, это не было простым совпадением, в конце концов, или же единственным совпадением была поломка «Долли», из-за которой он раньше обычного пришел с поля. В каком-то смысле его утешало, что не проклятая рука судьбы похлопала его по плечу и продырявила трубку подачи бензина. Рука судьбы вмешалась в его жизнь раньше, когда он оказался в звене «Зеленых» вместе с Анджеем Колодзиевичем.
Анджей был настоящим guid yin, хорошим другом. Он погиб в прошлом месяце, когда уходил от «мессера» вверх по спирали. Может, его ослепило солнце, может, просто оглянулся не через нужное плечо. У него отказало левое крыло, он полетел по спирали обратно и врезался в землю. Джерри не видел этого, только слышал. Потом выпил водки с братом Анджея.
– Польша, – подтвердил Рэндолл. – Мэлан говорит, что вы можете поддерживать разговор на польском. Это верно?
– Я могу заказать выпивку, завязать драку или спросить дорогу. Пригодится мне что-нибудь из этого?
– Возможно, последнее, – очень сухо ответил Рэндолл. – Но будем надеяться, что дело не дойдет до этого.
Агент МИ-6 отодвинул в сторону формуляры и развернул карты. Джерри невольно наклонился вперед, словно притянутый магнитом. Карты были официальные, но с пометками – кружками и крестиками, – сделанными чьей-то рукой.
– Дело вот такое, – проговорил Рэндолл, разглаживая карты обеими руками. – Нацисты построили в Польше за последние два года концентрационные лагеря. Об этом мало кто знает и в самой стране, и за границей. Если бы о лагерях знало как можно больше стран, возможно, война закончилась бы скорее. Причем не только о наличии самих лагерей, но и о том, что в них творится. – По его смуглому, худому лицу пробежала тень – гнева, решил Джерри. Вероятно, мистер МИ-6 уже знал, что там творилось. – Если мы хотим, чтобы об этом все знали и говорили – а мы хотим, – нам требуются документальные свидетельства, – уверенно сказал Рэндолл. – Фотографии.
Их будет четверо, сказал он, четыре пилота «Спитфайров», авиа-звено – но только летать будут не вместе. У каждого из них будет своя цель в разных частях Польши, но съемку надо выполнить в один и тот же день.
– Лагеря охраняются, но там нет сил противовоздушной обороны. Зато есть сторожевые вышки с пулеметами. – Джерри не надо было рассказывать, что пулемет в опытных руках так же эффективен, как и в руках пилота «мессера». Чтобы сделать такие снимки, какие нужны Рэндоллу, придется лететь низко – настолько низко, что тебя могут подстрелить с вышки. Его единственным преимуществом будет внезапность. Возможно, его заметит охрана, но никто и не будет ожидать, что он снизится и пролетит прямо над концлагерем.
– Не делайте больше одного захода, лучше, если мы получим меньше снимков, чем не получим вообще ничего. Только если камера вообще откажет, придется сделать второй заход.
– Да, сэр. – Он вернулся к такому обращению, потому что с ними сидел командир авиакрыла капитан Мэлан, молчал, но слушал внимательно. Надо соблюдать формальности.
– Вот список целей, на которых вы будете тренироваться в Нортумберленде. Подходите настолько близко, насколько считаете разумным, но без риска… – На лице Рэндолла появилась кривая усмешка. – Приближайтесь, насколько сумеете, чтобы был шанс вернуться назад, понятно? Камеры, возможно, будут ценнее, чем вы сами.
Это замечание вызвало смех Мэлана. Пилоты – особенно обученные – были большой ценностью. Теперь в ВВС было полно самолетов, но остро не хватало пилотов, чтобы на них летать.
Его научат пользоваться установленными на крыле камерами и вынимать пленку так, чтобы не повредить ее. Если пилота подобьют, но он будет жив, а самолет не сгорит, ему нужно будет достать отснятый материал и постараться переправить его через границу.
– Поэтому и польский. – Рэндолл провел ладонью по волосам и лукаво улыбнулся Джерри. – Если вам надо будет выбираться пешком, тогда и будете спрашивать дорогу. – Он сообщил, что у них два пилота, владеющих польским, – поляк и венгр, третьим был англичанин, знавший несколько слов на этом языке, как и Джерри.
– Я еще раз напоминаю, что это добровольная миссия.
– Да, я знаю, – с досадой буркнул Джерри. – Я ведь сказал, что согласен, правда? Сэр.
– Сказали. – Рэндолл с непроницаемым лицом смерил его долгим взглядом, потом снова вернулся к карте и тихо добавил: – Спасибо.
Фонарь задвинулся над головой Джерри. Стоял сырой, темный нортумберлендский день. Через считаные секунды на плексигласе сконденсировались пары от дыхания. Джерри наклонился вперед, чтобы вытереть стекло, и пронзительно вскрикнул от боли, вырвав у себя несколько волосинок. Он забыл пригнуться. Опять. Бормоча проклятья, он слегка отодвинул назад фонарь, и русая прядь, попавшая в щель, улетела, подхваченная ветром. Он снова закрыл фонарь, нагнувшись, и стал ждать сигнал на взлет.
Сигнальщик помахал ему, и Джерри повернул дроссель и почувствовал, как самолет ожил.
Он тут же дотронулся до кармана и прошептал: «Люблю тебя, Долли». В те последние моменты перед взлетом у всех летчиков были свои маленькие ритуалы. У Джерри Маккензи это были лицо его жены и камешек-амулет, который обычно успокаивал холодок под ложечкой. Долли нашла его на скалистом холме на острове Льюис, где они провели коротенький медовый месяц, – необработанный сапфир, по ее словам, очень редкий.
– Люблю тебя, – сказал он и поцеловал карточку.
Сейчас можно было и не беспокоиться, но какой же это ритуал, если ты выполняешь его изредка? Пусть даже сегодня и не предвиделось боя, все равно нужно быть внимательным.
Он поднялся в небо плавными кругами, привыкая к новому самолету, принюхиваясь, чтобы понять его запах. Как он жалел, что ему не позволили летать на «Долли II», где кресло пропитано его потом, где знакомая вмятина на консоли, куда он шарахнул кулаком от восторга, подбив «мессер». Но они уже переделали этот «Спитфайр», установили на крыле камеры и новую штуку – ночное прицельное приспособление. Вообще-то его не ставят массово на самолеты: они такие же недолговечные, как и люди, летающие на них, хотя какие-то детали можно использовать повторно.
Ничего, он проберется в ангар накануне вылета и быстро нарисует на носу самолета куклу, чтобы окончательно сделать его своим. К тому времени, как они отправятся в Польшу, он уже хорошо освоит «Долли III».
Он нырнул вниз, резко взмыл кверху и сделал несколько «голландских шагов», виляя корпусом, пролетел сквозь облачность, потом закончил их и сделал полупетлю-полубочку «иммельмана». Все это время он бормотал «Правила Мэлана» – чтобы сфокусироваться и избежать воздушной болезни.
«Правила» были вывешены в каждом бараке ВВС: «Десять заповедей», как прозвали их летчики, – и они не шутили.
«МОИ ДЕСЯТЬ ПРАВИЛ ВОЗДУШНОГО БОЯ» – так было написано на плакате жирным шрифтом. Джерри знал их наизусть.
