– Давайте вернемся к первоначальному вопросу. Если бы вы держали в руках ключ к бесконечной жизни, стоя перед дверью, за которой кроются все секреты вечности, – вы бы нашли в себе смелость открыть ее?
– Нет, – отрезал Джек, бросив на стол салфетку. – Есть вещи, которые не следует знать никому. Кроме того, на свете живет много злодеев и подлецов: мир станет только лучше после их смерти.
– Но если бы вы могли определять, кому подарить вечность, скажем, при взгляде им в душу?
Джек замер. Доктор как раз описал умения фонаря.
– Это не имеет значения, – сказал Джек. – Ваш так называемый «подарок» обрек меня на вечную жизнь в рабстве.
– Мне кажется удивительным ваше возмущение. Вы бы предпочли смерть от эпидемии, на виселице, на войне? Вас оградили от этих вещей и сделали стражем. Сейчас вы – гораздо большее, чем простой смертный, которым когда-то являлись.
– Может быть. Но, возможно, смысл жизни как раз в том, чтобы испытать все те вещи. Я никогда не узнаю, какой моя жизнь могла бы быть.
– Ну что ж, – доктор улыбнулся, – я понимаю ваши чувства. Когда я только начал свои исследования, меня одолевали сомнения. Я задавал себе те же самые вопросы, что и вы. Но человек моего положения должен относиться к своим творениям с некоторой долей безразличия – иначе есть риск сойти с ума.
Эмбер подумала: возможно, доктор уже сошел с ума.
– Я прошу только об одном, – сказал доктор. – Вы не должны забывать: за все исследования и изобретения приходится платить. Их могут использовать на благо или во вред. Но, согласно моей философии, я не должен размышлять о политике и спрашивать себя, имеет ли то или иное изобретение право на жизнь. Я должен выяснять, может ли оно быть создано. Нет смысла спорить о морали, когда я даже не знаю, сработает идея или нет.
Доктор откинулся на спинку стула, сложив руки на широком животе.
– Итак, достаточно серьезных разговоров, – весело сказал он. – Егор? Принеси-ка нам чай.
Как только слуги убрали тарелки, доктор наклонился вперед. Мужчина поставил локти на стол и облокотился на руки своим мягким подбородком. Он посмотрел на Делию. Затем перевел взгляд на Грейдона:
– Я думаю, настало время прояснить ситуацию. Все это время старый добрый капитан был двойным агентом.
– Двойным агентом? – Делия резко подняла глаза. – Для кого?
Доктор отрезал себе кусочек слоеного пирога, положил его в рот и начал медленно пережевывать, пока все за столом томились в ожидании ответа.
– Лимонный пирог просто восхитителен! – Он подвинул тарелку к Эмбер. – Обязательно попробуйте хотя бы кусочек. Секретный ингредиент – яйцо, отложенное подругой Нестора. Из ее молока получаются самый мягкий творог и самая воздушная меренга. Кстати, она недавно умерла в результате неудачной вивисекции
[13]. Какая жалость.
Эмбер побледнела и покачала головой. Доктор тем временем положил себе еще кусочек пирога.
– О чем это я? Ах да. Капитан Грейдон. Наш бравый капитан играл роль шпиона при дворе Владыки Иного мира. На самом деле он все это время был моим агентом и скармливал нашему правителю ложную информацию.
– Н-но, – запинаясь, произнесла Делия. – Но зачем?
Капитан Грейдон вздохнул и сказал всего одно слово, которое доктор желал от него услышать. Он поднял на Делию усталые глаза с покрасневшими веками и пробормотал:
– Фрэнк.
Глава 31
Смерть ей к лицу
– Фрэнк? – повторила Делия. – Какое отношение он имеет к происходящему?
Бросив салфетку на стол, Грейдон отклонился на спинку стула: было очевидно, что новая тема разговора оборотню не по душе.
– Наш добрый доктор не раз спасал Фрэнку жизнь, – сказал он.
– Да, конечно. Но за это мы продавали его изобретения на черном рынке.
Грейдон покачал головой:
– Настоящая цена была гораздо выше. Одно только сердце Фрэнка стоило больше, чем весь «Аэробус Фантом». Я не видел способа вернуть долг – особенно после…
Он замолчал, прервав фразу.
Доктор тем временем перешел ко второму десерту. Он вовсю уминал вязкий пудинг, не забывая при этом следить за разговором вампирши и оборотня.
– Продолжай. Расскажи ей все.
– Доктор… вернул к жизни не только Фрэнка.
– Кого же еще?..
Доктор засмеялся.
Глаза оборотня вдруг засеребрились. Он зарычал на Фаррагута. Затем Грейдон снова повернулся к Делии. Взгляд мужчины потух.
Делия замерла на месте.
– Нет. Скажи мне, что это ложь.
– Это так. Помнишь наше столкновение с фрегатом, перевозившим батареи? Ты была ранена. – Грейдон запнулся. – Я так и не сказал тебе: тогда доктор спас твою жизнь.
– Да. И это была блестящая операция – не сочтите за хвастовство. Если вы осторожно проведете пальцами по шрамам у себя на затылке, то почувствуете под кожей маленькую металлическую пластину размером с монету.
Делия положила руку себе на затылок. Ее дыхание участилось, когда вампирша нащупала края упомянутой доктором пластины.
– Что… что вы со мной сделали? – растерялась она.
– Я боюсь, ответ на этот вопрос займет очень много времени. Если говорить коротко – я оживил ваш мертвый мозг.
– Я… умерла?
– О да, вполне. Мне удалось захватить искру жизни в ваших вампирских костях и заключить ее в уголек. Затем я использовал опыт, полученный при восстановлении Фрэнка и создании фонарей. Таким образом, вы, моя милая вампирша, – первое действительно бессмертное существо, которое я создал. Мои поздравления!
Фаррагут начал хлопать в ладоши. Стоящие вокруг слуги присоединились к овациям. Энтузиазм доктора сошел на нет, когда он понял: никто из гостей не разделяет столь радостного настроения.
– Я не понимаю, – сказал доктор. – Неужели это не повод для праздника?
– Я… я – чудовище! – воскликнула Делия.
От удивления доктор выронил из рук салфетку, в то время как Дэв утешающе сжал руку сестры.
– Нет, моя дорогая. Совсем нет, – возразил Фаррагут. – Вы – чудо. Сочетание живого и механического.
Он раздраженно ударил рукой по столу.
– Кроме того, я ненавижу слово «чудовище». Разве все мы не являемся чудовищами? Кто мы такие, чтобы судить других со всей строгостью? Вы, моя дорогая, – настоящая редкость. И очень мне дороги.
