За пятьдесят дней до окончательного триумфа по делу Кэтрин Донохью в Европе была объявлена война. Таким образом, снова появился огромнейший спрос на светящиеся циферблаты для подсвечивания приборных панелей военной техники и наручных часов вооружившихся солдат. Тем не менее, благодаря тому, что Кэтрин и Грейс вместе со своими коллегами отважно заговорили о случившемся с ними, молодые девушки стали как огня сторониться работы по росписи циферблатов. Государство больше не могло оставаться в стороне: смерть радиевых девушек требовала от него ответа.
Чтобы защитить целое новое поколение красильщиц циферблатов, были введены стандарты безопасности, полностью основанные на знаниях, полученных при исследовании тел их предшественниц. Это произошло как нельзя более вовремя, потому что семь месяцев спустя Америка официально вступила в войну. Индустрия росписи циферблатов радиевой краской испытала взрывной подъем – только USRC увеличила свой штат на 1600 %. Производство радиевых циферблатов стало еще более крупным бизнесом: во время Второй мировой войны на изготовление светящейся краски в США ушло более 190 граммов чистого радия; для сравнения, по всему миру в годы Первой мировой использовали менее 30 граммов радия
[6].
Кроме того, химик по имени Гленн Сиборг, работавший над самым секретным заданием из всех – проектом «Манхэттен», – написал в своем дневнике: «Проводя обход лаборантских этим утром, я внезапно вспомнил про работников, занимающихся покраской циферблатов радиевой краской». Для изготовления атомных бомб использовался радиоактивный плутоний, и до Сиборга тут же дошло, что с похожими рисками сталкиваются и люди, работающие над этим проектом. Сиборг настоял на проведении исследований плутония; было обнаружено, что он очень схож по своим медико-биологическим свойствам с радием, а это означало, что он будет откладываться в костях у всех, кто окажется подвержен его воздействию. Для сотрудников проекта «Манхэттен» были разработаны обязательные к соблюдению правила техники безопасности, целиком основанные на нормах безопасности по обращению с радием. Сиборг решил позаботиться о том, чтобы к призракам этих женщин не присоединились его коллеги, работавшие для победы в войне.
После одержанного войсками союзников триумфа – в том числе с помощью созданных в ходе проекта «Манхэттен» атомных бомб – долг страны перед радиевыми девушками был признан в полной мере. Один чиновник из Комиссии США по атомной энергии (КАЭ) писал: «Если бы не эти красильщицы циферблатов, то руководство проекта [ «Манхэттен»] могло бы обоснованно отвергнуть крайние меры предосторожности, которые были в срочном порядке приняты, и тысячи рабочих могли бы оказаться в большой опасности». Опыт этих женщин, сказал он, был «бесценным».
Даже после окончания войны наследие красильщиц циферблатов продолжило спасать жизни, так как мир вступил в эпоху атомной энергии. «Мы будем жить в плутониевой эре, – с энтузиазмом говорил один мужчина, выросший в Америке 1950-х годов. – У нас будут плутониевые машины, самолеты… Возможности бесконечны». Широкомасштабное производство радиоактивных материалов казалось неизбежным. «В обозримом будущем, – писал Союз потребителей, – миллионы рабочих могут оказаться подвергнуты воздействию ионизирующего излучения».
Союз потребителей был прав. Но вскоре стало ясно, что под угрозой не только работники атомной промышленности: вся планета оказалась в опасности. Менее чем через пять лет после окончания Второй мировой войны началась гонка ядерных вооружений: за следующие десять лет по всему миру были проведены сотни наземных испытаний атомного оружия.
Каждый взрыв, грибовидным облаком взметающийся в небо, сопровождался радиоактивными осадками: они не только заражали всё на месте проведения испытаний, но и выпадали вместе с дождем на поля, луга и пастбища и в конечном счете проникали в продукты питания. Подобно радию в организме красильщиц циферблатов, эти изотопы, в том числе представляющий особую опасность недавно полученный стронций-90, начали откладываться в костях людей. «Каждый из нас, – с тревогой писал Союз потребителей, – является потенциальной жертвой».
КАЭ игнорировала подобную озабоченность: риски, утверждала она, слишком малы по сравнению с «ужасным будущим, с которым мы можем столкнуться, если отстанем в развитии нашей ядерной обороны». Тем не менее этих слов оказалось недостаточно, чтобы успокоить взволнованную общественность; в конце концов, «страдания красильщиц циферблатов стали предупреждением всему миру об опасностях внутреннего облучения». «[Они] служат нам предупреждением, – говорил Союз потребителей, – о результатах беспечного и халатного отношения… это туча на горизонте, не больше человеческой ладони».
В 1956 году растущее беспокойство общественности вынудило КАЭ организовать комиссию по расследованию долгосрочных рисков проведения атомных испытаний для здоровья, в особенности последствий воздействия стронция-90. Но как же, думали исследователи, изучать будущее здоровье человечества, имея дело с неизвестным веществом? Они только и знали, что по своим химическим свойствам стронций-90 похож на радий…
«Имеется лишь ограниченный круг людей, которые были подвержены внутреннему облучению, – сказал один специалист по радиации. – Если что-то произойдет в наступающей ядерной эре, то эти люди станут практически единственной отправной точкой для ученых».
От красильщиц циферблатов снова потребовалась помощь.
В этом вопросе они напоминали Кассандру: могли предсказать для ученых вероятные долгосрочные последствия новой радиоактивной опасности для здоровья. «Нечто, случившееся в далеком прошлом, – сказал один из представителей КАЭ, – позволит нам заглянуть далеко в будущее». Опыт этих женщин имел «неоценимое значение»: их страдания могли обеспечить «жизненно важную информацию, которая будет иметь значение для сотен миллионов людей по всему миру».
