Директора подытожили его позицию: «Если мы не заплатим вам 10 000, то вы сможете доставить нам кучу проблем. Если же заплатим, то вы нам поможете».
«Да, я могу вам помочь», – с готовностью согласился стоматолог.
В разговор вмешался другой директор: «Самого по себе будущего [т. е. получения доктором Кнефом денег за лечение девушек в будущем и сдерживание их от подачи исков] вам недостаточно? Вам непременно нужно получить десять тысяч?»
«Как я уже говорил, – дерзко ответил Кнеф, – я должен получить свою компенсацию».
Он все испортил. Возможно, он не знал, что у компании уже был доктор Флинн, выполнявший для них столь важную работу. Роедер резко поднялся, готовый попрощаться. «Ваше предложение аморально, – заявил он. – Мы не собираемся иметь с этим ничего общего».
«Аморальное, говорите? – эхом отозвался доктор Кнеф. – Это ваше окончательное решение?»
Судя по всему, так и было.
Когда о его предложении впоследствии стало известно, компания USRC продемонстрировала свое моральное превосходство тем, что развернула стоматолога.
Эта встреча продлилась ровно 55 минут.
Глава 23
Оттава, Иллинойс
– 1926 год—
Колокола церкви Святого Колумбы весело трезвонили на всю Оттаву. Казалось, каждую неделю тут проходили венчания: красильщицы циферблатов выходили замуж; многие были подружками невесты друг у друга. Фрэнсис Глачински вышла за Джона О’Коннела, рабочего; Мэри Даффи – за плотника по имени Фрэнсис Робинсон. Мэри Бекер обвенчалась с Патриком Росситером; Мэри Вичини встречалась с Джозефом Тониэлли, а Пег Луни и Чак Хакенсмит решили пожениться в июне 1930 года. Шарлотта Невинс – которая с 1923 года не работала в Radium Dial – тоже была по уши влюблена; она по-прежнему поддерживала контакты с девушками и взахлеб рассказывала им про чары Альберта Перселла. Они познакомились в бальном зале «Арагон» на танцах в Чикаго; Шарлотта знатно умела вертеться, выплясывая чарльстон, и тем самым привлекла внимание Альберта, рабочего из Канады. «Они были лучшими друзьями», – сообщил близкий родственник; спустя два недолгих года Шарлотта Невинс стала последней невестой, прошедшей к алтарю в церкви Святого Колумбы.
Церковь представляла собой здание из белого камня с серой шиферной крышей и прекрасным алтарем, на зависть всему региону – сделанный из искусственного мрамора, он занимал все место. В церкви Святого Колумбы, довольно тесной, высота сводчатого потолка была намного больше ширины здания, что создавало невероятный эффект. Одной из немногих прихожанок, которую не затянуло в этот водоворот свадеб, была Кэтрин Вольф. Ей, однако, приглянулся один молодой человек в церкви: его звали Томас Донохью.
Ему исполнилось 32, а Кэтрин – всего двадцать три. Томас был невысоким мужчиной с густыми бровями и копной темных волос; он носил усы, а также очки в проволочной оправе. Он испробовал разные профессии, включая инженера и художника, что добавляло общего им с Кэтрин, так как красильщицы циферблатов в городском справочнике значились «художницами», что подчеркивало очарование их работы. Позже Том устроился на местную стекольную фабрику, где трудился бок о бок с Альбертом Перселлом и Патриком Росситером.
Он был «по-настоящему тихим мужчиной, который никогда особо много не разговаривал». Возможно, это связано с его детством – Том вырос в большой семье ирландских эмигрантов. Как сказал один из его родственников: «Он был шестым из семи детей; ему редко когда удавалось вставить свое слово». Вся семья выросла на ферме Донохью в городке Валлас, чуть к северу от Оттавы, с бескрайними плодородными полями и необъятным, словно готовым проглотить тебя небом. Подобно Кэтрин, которая каждый день читала молитву, перебирая четки собственного изготовления, Том был крайне религиозным, настолько, что ходил в католическую школу для мальчиков с возможной перспективой стать священником. Этому, однако, не суждено было сбыться. Том посещал церковь Святого Колумбы, как и Кэтрин. Когда церковь только строили, его дедушка заплатил за одно из витражных стекол. Семья Донохью, впрочем, нечасто бывала в городе. «В те дни люди разъезжали гораздо меньше, чем теперь, – заметил племянник Тома Джеймс. – Если ты выбирался в город чаще раза в неделю, то ты был важной птицей».
Тома Донохью определенно нельзя назвать важной птицей: «он был совершенно необщительным человеком». Так же, как и Кэтрин. «Они оба были очень тихими людьми, – говорила их племянница Мэри. – Очень застенчивыми». Возможно, в том числе и из-за этого они поженились лишь в 1932 году.
Вероятно, Кэтрин рассказала Инез Коркоран, работавшей с ней за одним столом в Radium Dial, про Тома. Инез самой было чем поделиться: она обручилась с Винсентом Ллойдом Валлатом, владельцем заправочной станции; они собирались пожениться позже в тот год.
Не все замужние красильщицы циферблатов ушли с работы. Студия, судя по всему, не хотела терять высококвалифицированных сотрудников, так что компания стала одной из первых, предложивших работающим мамам частичную занятость. «Я уходила 10, 12 раз, – вспоминала одна девушка. – Они всегда брали меня обратно; обучение новичков было слишком долгим занятием». Компании приходилось сохранять своих лучших работниц, потому что бизнес по-прежнему процветал – да еще как. В 1926 году компания Westclox произвела рекордные полтора миллиона часов, и все они были расписаны студией Radium Dial.
Новоиспеченные мужья стали замечать нечто странное у себя дома, когда их жены возвращались с работы. Один из них позже писал: «Помню, как после свадьбы она повесила в спальне свою блузку: она светилась, как полярное сияние. Когда я увидел это впервые, мне стало жутко – будто по стене скакал какой-то призрак». Словно в комнате с ними был кто-то еще, наблюдая и готовясь напасть.
Ничто не указывало на то, что хорошим временам когда-то настанет конец. Ни одна женщина в Оттаве не заболела; у одной работницы «лицо покрылось сыпью», другая сказала: «Я ушла, потому что у меня заболел живот», однако все эти жалобы не имели никакого отношения к работе. Еще одну женщину, покинувшую студию в конце 1925 года, беспокоили «ужасные, мучительные боли в тазобедренном суставе», которые, однако, затем прошли. «Хотя я и обратилась к нескольким врачам, – вспоминала она, – никакого диагноза мне так и не поставили». Она не вернулась в Radium Dial, однако она сказала: «У меня были подруги, работавшие там на протяжении многих лет без каких-либо негативных последствий».
Несмотря на это, руководство компании не забыло про упадок бизнеса, с которым столкнулись их конкуренты в Нью-Джерси, – и они определенно с беспокойством отметили, что USRC пришлось урегулировать иск. Изобретенная мистером Ридом стеклянная палочка была выдана всем рабочим, правда, без каких-либо объяснений. Девушки ровным счетом ничего не знали о происходящем на востоке. Новость об иске Маргариты Карлоу была запрятана в местной газете в 800 милях от них. Радикальное исследование доктора Мартланда, опубликованное годом ранее, горячо обсуждалось, но лишь в специализированной медицинской прессе. Хотя его результаты и были преданы огласке СМИ в Нью-Йорке и Нью-Джерси, они едва ли подняли шумиху на Среднем Западе, в регионе Великих озер. Жившие в Оттаве девушки не читали New York Times.
