Оттава была маленьким городом. Мистер и миссис Рид, управляющий и инструктор студии, не ходили в церковь Святого Колумбы, однако всегда миновали ее по дороге на работу.
«Я увидел их на улице, – вспоминал Том о своей случайной встрече с ними. – Я сказал им, что женщинам сильно нездоровится, а также что врачи обнаружили, что все дело в содержащемся в используемой ими краске материале».
Но мистер Рид отказался признать ответственность. Он продолжал отрицать, даже когда увидел проходящих мимо студии Шарлотту с мужем – они натолкнулись на него, когда он спускался по ступенькам. Альфред был «невероятно зол» из-за всего случившегося, однако мистер Рид отмахнулся от всех его претензий.
Доктор Лоффлер тоже пытался связаться с фирмой. В обход мистера Рида он позвонил прямиком вице-президенту Фордису. «Я рассказал ему о случае, с которым столкнулся, мне показалось разумным расследовать и остальные случаи».
Звонок Лоффлера не стал неожиданностью для Руфуса Фордиса. В конце концов, в распоряжении фирмы были результаты тестов всех женщин в Radium Dial, проведенных еще в 1928 году. Результаты, показавшие, что из 67 обследованных в тот день девушек у 34 повышенная радиоактивность. Тридцати четырех девушек: более чем у половины сотрудников.
В своем пресс-релизе компания тогда заявила: «Ничего и близко напоминающего симптомы [отравления радием] обнаружено не было». Это заявление не являлось каким-то просчетом, вызванным ошибочным анализом полученных данных. Данные ясно говорили: большинство рабочих радиоактивны, а это характерный признак отравления радием. Тем не менее, хотя дыхание девушек и открыло правду, компания решила бессовестно соврать.
Компания по-прежнему хранила секретный перечень результатов, где напротив имен девушек стояли показатели уровня их радиоактивности. Самый высокий уровень был у Маргарет Луни, Мэри Тониэлли… Мэри Росситер. «Очень подозрительными» значились результаты Кэтрин Вольф и Хелен Манч.
Уже почти шесть лет Radium Dial знала, что женщины радиоактивны. Тем не менее «эта информация была тщательно скрыта фирмой, которая опасалась разрушения своего бизнеса, если эти факты станут известны… жертвам не сообщили об их состоянии, равно как и о его причине, из страха паники среди женщин».
Таким образом, когда Лоффлер позвонил, Фордис был к этому готов. Он отказался принимать какие-либо меры.
Но Кэтрин, Шарлотта и все остальные девушки были решительно настроены заставить компанию заплатить. Во многих смыслах выбора у них не было: Кэтрин уже потратила огромные суммы в тщетных попытках вылечиться, и они с Томом оказались полностью разорены.
Следующий шаг пострадавшим женщинам помог сделать Лоффлер, связав их с одним своим знакомым: стенографистом адвоката из Чикаго Джеймсом Куком. Кук раньше работал на промышленную комиссию Иллинойса, которая рассматривала все иски о компенсациях рабочим, и согласился представлять этих женщин «практически на добровольных началах».
Хотя женщины никогда с ним не встречались, он все равно смог дать им ценный совет. Подобно многочисленным адвокатам из Нью-Джерси до него, он сразу же понял, что их дела были очень запутанными и что в их интересах добиться досудебного соглашения. Девушки сообщили ему про слухи о том, что их бывшей коллеге Мэри Робинсон, возможно, выплатили какую-то компенсацию после того, как в начале года ей ампутировали руку. «Люди из компании дали ей какие-то деньги, – подтвердила мать Мэри. – Они отправили их ее мужу, Фрэнсису. Немного, наверное, не больше 100 долларов [1788 долларов] в общей сложности».
Деньги, может, были небольшие, но они открыли дверь, через которую другие девушки надеялись получить какую-то финансовую помощь. Была и другая причина поспешить с обращением к компании: срок исковой давности. По законам Иллинойса, при первых признаках болезни женщины должны были уведомить Radium Dial о своем состоянии. Получив такое уведомление, компания должна была в соответствии с законом позаботиться о надлежащей медицинской помощи и выплате компенсаций, так как женщины пострадали на работе.
Инициативу проявили, как и с самого начала, Шарлотта и Кэтрин. Они надеялись, что компания теперь поступит с ними справедливо. С помощью Джея Кука вместе со своими мужьями женщины разработали план действий. Первого мая 1934 года Кэтрин написала от имени их всех письмо, после чего Альфред Перселл позвонил в студию, чтобы она могла зачитать его управляющему. Сразу же после этого Том взял письмо в руки и бросил его им в почтовый ящик. Компания получила свое уведомление. Теперь женщинам оставалось только ждать.
Они все ждали… И ждали… И ждали. К восьмому мая никакого ответа так и не последовало – ни единого слова.
По совету Кука, женщины теперь взяли вопрос в свои руки – и направились в студию Radium Dial, чтобы поговорить со своим бывшим начальником мистером Ридом.
Этот путь Кэтрин многократно проделывала раньше. Выйти из дома, повернуть направо, затем прямо до Колумбус-стрит, повернуть налево и пройти один квартал до студии. Тем не менее в этот раз все было по-особенному. Она нервничала, однако знала, что должна постоять за себя и за всех; они сошлись на том, что Кэтрин и Шарлотта будут «говорить от имени всех остальных девушек».
Шарлотта шла не спеша, чтобы Кэтрин со своей хромотой от нее не отставала. Ощущения при ходьбе такие странные, подумала Шарлотта. Прежде она никогда не обращала внимания, как активно мы используем руки, когда ходим. Теперь же слева от нее не было ничего, кроме воздуха.
Шарлотта была не из тех, кто зацикливается на себе. «Она никогда себя не жалела, никогда», – сказал один из ее родных. Хотя после ампутации она и сказала: «Я не могу работать по дому», Шарлотта уже начала приспосабливаться: она научилась открывать и закрывать застежки на подгузниках своего малыша ртом; помыть сковородку, как она обнаружила, можно, если прижать ручку подбородком. Разумеется, все остальные хлопоты взял на себя Альфред.
Но сейчас Альфреда не было рядом. Они шли только вдвоем: Кэтрин и Шарлотта. И как же они были не похожи на тех девушек, что однажды устроились на работу в студию. Кэтрин, хромая, преодолела шесть ведущих ко входу ступеней, стараясь держать спину как можно ровнее. Они вошли и наткнулись на мистера Рида.
«Я получила письмо от своего врача, который лечил меня последние недели, – официальным тоном сообщила ему Кэтрин. У нее был «интеллигентный голос», и говорила она решительно. – Он пришел к окончательному выводу, что в моей крови присутствуют следы радиации. – Она показала на Шарлотту: – У нас отравление радием».
