Леопольду не нравилось, что Шарлотта ездит верхом. Он считал, что даме не подобает этого делать.
Шарлотта усмехалась, вспоминая свою конную прогулку в военной форме. Лучше ему не рассказывать...
— Хорошо, мой дорогой, — согласилась она. — Я никогда больше не буду ездить верхом. Зачем? У меня же есть экипаж.
— Вы очаровательны, — сказал Леопольд, и Шарлотта отдала бы всех лошадей на свете за счастье слышать эти слова.
Она написала Мерсер. Шарлотта была счастливейшей девушкой в мире. Теперь, когда у нее был Леопольд, все остальное не имело значения. Мерсер понимает ее? Она испытывает похожие чувства к своему графу? Мерсер должна немедленно приехать к ней! Шарлотта не успокоится, пока дражайшая Мерсер не познакомится с обожаемым Леопольдом. «Вы должны полюбить друг друга».
Шарлотта часто рассказывала Леопольду про Мерсер.
— Она немного властная, эта леди? — спросил он.
— Властная? Мерсер? О, Мерсер всегда права... так что вполне естественно, когда она выражает свое мнение. Она столько лет была моей ближайшей подругой. Вы ее непременно полюбите.
Леопольд нежно улыбнулся.
— Это приказ? — спросил он.
— Да! — заявила Шарлотта. — Это один из тех приказов, которых вы не сможете ослушаться, даже если вам захочется.
Леопольд обладал всеми качествами, которые Шарлотта надеялась обрести в женихе. Он был спокойным и ласковым — и каким спокойным, каким ласковым! Он никогда не настаивал на своем, однако все делал по-своему, ибо Шарлотта уже считала, что Леопольд все делает правильно.
Когда Луиза сказала, что его считают самым красивым принцем Европы, Шарлотта возмутилась: почему это Луиза говорит столь очевидные вещи таким изумленным тоном?!
Шарлотта никогда еще не была так счастлива. И все это замечали, потому что она не могла этого скрыть. Даже королева снисходительно улыбалась. Что же касается принцесс, то они разрывались между восторгом и завистью. Регент был рад, что Шарлотта не упрямится и что людям нравится этот брак. Однако ему самому больше хотелось бы, чтобы дочь выбрала Лягушонка, он был предпочтительней со всех точек зрения.
Первое облачко набежало, когда произошла встреча Мерсер с Леопольдом. Это был полный абсурд. Они не понравились друг другу! Мерсер, которая осмеливалась не соглашаться даже с принцем-регентом, не собиралась трепетать перед принцем Саксен-Кобургским, и увидев, что Шарлотта, некогда всецело преданная ей, так влюблена в молодого человека, Мерсер немного рассердилась.
— Вы должны полюбить друг друга. — Такая фраза, сказанная при знакомстве, почти наверняка будет иметь противоположный эффект.
Они вели себя холодно-сдержанно.
«Он расчетливый ханжа, который намерен подчинить себе Шарлотту», — решила Мерсер.
«Она желает властвовать и повелевать Шарлоттой, желает вертеть ее окружением. Нам нужно будет от нее избавиться», — подумал Леопольд.
Они говорили вежливо, но отчужденно, и Шарлотта, пытаясь разрядить обстановку, спросила, как поживает граф де Флохоль, когда Мерсер приведет его познакомиться.
Леопольд напрягся, и Мерсер, почувствовав это, ответила, что граф поживает прекрасно, и, разумеется, она скоро представит его принцессе.
Мерсер уехала раньше, чем ожидала Шарлотта. Как только подруга ушла, Шарлотта вскричала:
— Разве это не самая интересная женщина на свете?
— Разумеется нет, — ответил Леопольд. — А как же вы? Шарлотта восторженно хихикнула.
Леопольд решил, что ее следует отучить от привычки хихикать.
— Но после меня... а, Леопольд? После меня дорогая Мерсер — самая привлекательная женщина на свете, правда?
— Я бы этого не сказал.
— О, Леопольд! Неужели вы не считаете Мерсер красивой? Какие у нее роскошные рыжие волосы!
— Мне больше нравятся белокурые.
— Милый Леопольд! И все-таки вы должны полюбить Мерсер! Я настаиваю на этом!
— Мужчина не может любить по приказу. Даже если ему приказывает та, чьи желания для него — закон.
— Но почему это желание для вас не закон, Леопольд? А? Отвечайте!
Он покачал головой.
— Увы, это невозможно; Я могу любить только одну женщину. Шарлотту.
Шарлотта пылко обняла его. Ах, милый, милый Леопольд!
— Doucement, cherie, — прошептал он, — doucement!
[7]
Шарлотта громко рассмеялась. Он часто повторял эту фразу, пытаясь обуздать ее порывы.
— Ладно, мой дорогой, — сказала Шарлотта. — Я все же заставлю вас изменить мнение. Когда Мерсер приведет к нам Флохоля...
Лицо Леопольда посуровело.
— Такой человек не может быть представлен вам! Он был адъютантом Наполеона. То, что я о нем слышал, мне совсем не нравится. Такой субъект даже близко не может подходить к моей обожаемой принцессе.
— Леопольд! Но Мерсер ведь любит его!
— Да, нашего недавнего врага.
— Но война кончилась.
— Мы вели жестокие сражения с Бонапартом и его сторонниками, которые пытались захватить господство над Европой. Я не могу принять Флохоля... Если вам хочется...
— О, Леопольд! Вам будет очень неприятно, если я его приму?
Леопольд печально кивнул.
— Я никогда не причиню вам огорчений, Леопольд. Никогда! Никогда! — воскликнула Шарлотта.
И подумала: «Даже ради того, чтобы сделать приятное Мерсер».
Леопольд был с ней очень нежен. Его предупредили: «Будьте настойчивы. Она из тех, кто пытается поступать по-своему».
Это была правда, он прекрасно понимал Шарлотту, однако осторожно, нежно и ласково старался управлять ею.
Дружба принцессы с Мерсер не особенно беспокоила Леопольда. Он был уверен, что постепенно она сойдет на нет.
* * *
Луиза надзирала над работой швей, которая продолжалась дотемна. Шарлотте пришлось очень долго стоять, пока прямо на ней подгоняли по фигуре платье. Это было утомительно, однако она почти не замечала усталости. Свадебное платье шили из расшитой серебряной парчи. Шарлотта выглядела в нем красавицей. Такого великолепного приданого, какое было у нее, она никогда в жизни не видела. Там было золотое шитье по белому атласу, роскошный узорчатый шелк, вышитый золотом муслин и многое, многое другое. Отец подарил Шарлотте бесценные украшения, принадлежавшие английским королевам; она примеряла их, восхищалась и все время думала о Леопольде. Самым бесценным украшением был для нее бриллиантовый браслет — подарок жениха. Шарлотта сотню раз на дню осыпала его поцелуями и говорила Леопольду, что этот браслет для нее дороже всех остальных украшений вместе взятых.
