Теперь принц фактически стал королем, только назывался по-другому. Было понятно, что отец уже не выздоровеет и не сможет управлять государством. К душевному расстройству прибавилась начинающаяся слепота. Нет, он больше не будет править! Теперь правитель — принц-регент. Но что принесла ему столь огромная власть? Разрыв с Марией. Да, это неизбежно должно было произойти. И дело не только в требованиях Изабеллы Хертфорд. Нельзя было допустить слухи о том, что король (пусть его пока называют по-другому) женат на католичке. А люди упорно твердили бы об этом, если бы он продолжал жить с Марией. Поэтому принц порвал с ней, и оттого часто находился в угнетенном состоянии духа. Он заигрывал с тори и позволил им остаться у власти.
— Боже мой! — восклицала его мать. — Если бы король вдруг выздоровел и увидел, что творится, его рассудок снова бы помутился.
И все же Георг не убирал из своих покоев бюста Фокса. Изабелла стала немного любезнее, однако по-прежнему держала влюбленного Георга на расстоянии. Он был не уверен в своем будущем, но одно дело все-таки сделал: назначил каждой сестре пенсион, чтобы они не зависели больше от королевы. Он давно дал такое обещание, ибо очень жалел сестриц и знал, что они вечно будут ему благодарны. Впервые в жизни они приобрели хотя бы некоторую независимость, и Георг надеялся, что в будущем сестры получат еще большую свободу: если у них в столь немолодом возрасте вдруг появятся женихи, он не будет противиться браку сестер.
Хотя бы это он в состоянии сделать для своих родственников...
И вот теперь его пригласили в Отлендс на детский бал. Шарлотта подрастает, и наверняка причинит ему множество неприятностей. Мария когда-то предупреждала, что если не вести себя с девочкой поласковей, она привяжется к матери и при первой же возможности станет ее открытой союзницей. Кто знает, какими это чревато последствиями?!
Мария, его добрый ангел... с дьявольским нравом. Да, разумеется, он ее спровоцировал. Однако она никогда по-настоящему не желала понять, что сколько бы он ни изменял ей — а как можно побороть натуру? — все равно он вернется к своей милой. Ему и теперь хотелось к ней вернуться. И к Минни, и к Пиг. Но разве это возможно? Сколько бы сразу возникло осложнений, если бы он попытался взяться за старое! И все же Георг до сих пор хранил ее портрет и часто смотрел на него.
Ну, вот они и в Отлендсе. Чудовищное здание! Жаль, что у него не спросили совета, отстраивая дворец заново, когда старый сгорел. Надо будет отругать Фреда. Ну, чем не приют для животных? Фредерика — странное создание, хотя теперь у него нет к ней былой неприязни.
Когда стало известно про приезд регента, в доме началась суета. Георг знал, что так будет, однако это всегда бывало ему приятно. Даже Фредерика сегодня решила соблюсти некоторый этикет. Она вышла, чтобы поприветствовать высокого гостя. Рядом с ней стояла Шарлотта; принц с радостью отметил, что держится она скромно.
Фредерика сделала низкий реверанс.
— Полно, полно! — улыбнулся он. — Давайте поздороваемся по-родственному.
И он быстро чмокнул ее в щеку. Регента совершенно не привлекала ее изрытая оспинами кожа, пахнувшая собаками. Так, теперь на очереди Шарлотта. Он обнял ее. Бедняжка на мгновение неловко прижалась к отцу.
— Твой вид свидетельствует о том, что у тебя все прекрасно, Шарлотта, — сказал принц.
И прошел в дом вместе с Адамсом и Шерри. В дом, который вдруг стал другим: в нем сейчас царила атмосфера благоговейного ужаса, ибо его почтил своим визитом сам принц-регент.
* * *
— Ах! — вздохнула Шарлотта и проговорила, обращаясь к Луизе Льюис: — Как я люблю веселье!
— И джентльменов, — тихо добавила Луиза.
— И джентльменов, — согласилась Шарлотта. — Признаюсь, мне очень нравится мистер Адамс.
— Вы ему тоже, Ваше Высочество.
— Луиза, вы не должны думать ничего такого... Мистер Адамс — весьма добропорядочный джентльмен, лет на сорок старше меня. Или даже больше. Поэтому легкий флирт с таким джентльменом не возбраняется, не так ли? Он позволит мне набраться опыта, чтобы потом флиртовать с поклонниками помоложе.
— Как, например, мистер Фицкларенс и капитан Гессе, да?
При упоминании о капитане Шарлотта опустила глаза. Он был и вправду обворожительным молодым человеком, и Шарлотта была вынуждена признаться себе в том, что немного увлечена им. Чарльз Гессе великолепно смотрелся в драгунской форме и был очень самоуверен, поскольку считал себя сыном герцога Йоркского. Вероятно, это было правдой, и в жилах Чарльза, так же, как и в жилах Джорджа Фицкларенса и другого Джорджа, племянника Шарлотты, текла отчасти королевская кровь. Ох, уж эти дядюшки! Ну и жизнь они ведут! Шарлотта не думала, что ее отец больше распутничает, чем дядья; просто он более заметная мишень и вызывает больше сплетен, вот и все.
Эти размышления вновь привели ее к Чарльзу Гессе. Как мило будет проехаться однажды верхом по большому Виндзорскому парку в сопровождении Чарльза — он будет ехать с одной стороны от нее — и Джорджа — с другой! И каждый будет стараться снискать ее расположение. Да, быть взрослой действительно мило!
Шарлотта сожалела, что этих молодых людей нет сейчас в Отлендсе, но в то же время старалась очаровать древнего мистера Адамса, который — наверное, благодаря своему возрасту — лучше владел искусством флирта, нежели Джордж или Чарльз.
— Что ж, — Луиза вздохнула и посмотрела на миссис Гагарину, — придется признать, что наша юная леди действительно взрослеет.
— Лучше всегда признавать очевидные факты, — наставительно сказала Шарлотта.
Она была приятно взволнована. Теперь, когда тут в гостях отец, все будет по-другому! Ей больше не придется слушать дуэт юных девушек, которых тетя Фредерика пригласила в дом, чтобы они составили компанию Шарлотте. Шарлотта считала их маленькими глупышками. Достаточно было взглянуть на их простые муслиновые платья и послушать невинное щебетание. Нет, гораздо интересней общаться с Чарльзом Гессе или с Джорджем Фицкларенсом. Девочки напоминали ей Минни Сеймур. Порой Шарлотта задумывалась: как там она? Но это случалось нечасто.
Принцессе нравилось, как выглядят ее оголенные плечи. Если б не сильная бледность, она была бы очень хорошенькой. Правда, брови и ресницы у нее настолько белесые, что их почти незаметно, но волосы зато густые и кожа хорошая. В целом она вполне очаровательная девушка, и если надеть нарядное платье, произойдет просто-таки волшебное преображение.
— Сегодня я должна быть неотразимой, Луиза, — заявила Шарлотта, — ведь мы с регентом открываем бал.
— Он будет так горд вами!
Шарлотта скорчила гримасу, пытаясь скрыть волнение. О, если бы это было правдой, как она была бы рада! Принцесса представила себе, что отец говорит ей комплименты: дескать, она прекрасно выглядит и он очень гордится такой очаровательной дочерью. Если бы миссис Фитцгерберт приехала на бал, она, наверное, обратила бы внимание регента на платье Шарлотты, на ее волосы, кожу... сказала бы, что девочка превратилась в хорошенькую девушку. Кроме нее это сказать было некому, потому что регент никого больше не станет слушать.
