Принц появился в сопровождении Ливерпуля; он был смущен, но явно знал, что происходит. Равнодушная девушка в пурпурном платье согласилась выйти за него замуж — и вот ему суждено стать супругом будущей королевы Англии.
Регент немедленно оказался в центре внимания. Он схватил Шарлотту и принца Оранского за руки.
— Вот, — воскликнул он, — вот два моих дорогих чада! Регент заставил принца взять руку Шарлотты. Молодые люди посмотрели друг на друга: принц Оранский боязливо, Шарлотта угрюмо.
— Какой счастливый, счастливый момент! — провозгласил принц. — Поверьте, я снова чувствую себя молодым. Меня так трогает счастье этих двух юных сердец. Ах, Ливерпуль... и ты, Кларенс... вы не представляете себе, какие чувства переполняют сейчас мою душу! До чего же чудесно быть отцом, уверенным в будущем счастье своего ребенка!
Принц и дальше продолжал в том же духе: расхаживал по комнате, то и дело останавливался, чтобы взглянуть на Шарлотту и ее жениха, улыбнуться им и прослезиться — он плакал все время, но так умело, что из глаз его не выкатывалось ни слезинки: он все слезы аккуратно утирал изящным платочком, надушенным дорогими духами.
Это был его бенефис, и регент справился со своей ролью как никто другой. Остальные в этой сцене говорили мало.
«Мы как статисты на сцене, — думала Шарлотта. — Мы здесь только для украшения его спектакля».
Однако при этом она восхищалась отцом. Как бы ей хотелось походить на него! Лишь человек, не испытывающий глубоких чувств, мог так прекрасно их изображать.
Принц Оранский взирал на принца с некоторым изумлением. Шарлотта надеялась, что он восхищен ее отцом.
Регент безошибочно угадал, когда следует остановиться, и напустил на себя величественный вид.
— Мы пока не будем объявлять о помолвке, — заявил он. — Ее Величество страшно разгневается, если услышит об этом не от моего доверенного лица. Я полагаю, будет лучше всего, если эту новость ей сообщит герцог Йоркский, — регент обворожительно улыбнулся Шарлотте. — Королева наверняка будет довольна, ведь он следующий по старшинству за мной.
Кларенс сказал, что немедленно свяжется с Йорком.
— А теперь, — порывисто воскликнул принц, — я думаю, что жениху и невесте нужно предоставить возможность побродить по комнатам... вдвоем.
И вот они робко шли рядом, не зная, что сказать друг другу. Регент говорил так красиво, что они совсем лишились дара речи.
— Я... я думала, вы немного другой, — пробормотала Шарлотта, имея в виду, что он не так плох, как она ожидала.
— И я думал, вы другая.
Они улыбнулись, и Шарлотта вдруг сообразила, что, как она слышала об уродстве Тощего Билли, так и он наверняка слышал про нее всякие гадости.
Шарлотту это насмешило, и она залилась хохотом... довольно истерическим, ведь не очень-то просто сначала отказаться от жениха, а потом вдруг с ним обручиться.
Но принц Оранский подхватил ее смех.
«Да, — подумала Шарлотта, — он не так уж и плох».
И ей стало полегче.
* * *
Вернувшись в Ворвик-хаус, Шарлотта никому не сказала ни слова. Луиза помогла ей снять пурпурное платье. Корнелия пыталась заговорить с принцессой, но та упорно молчала.
Фрейлины заволновались, почуяв неладное, однако Шарлотта не пожелала отвечать на вопросы.
На следующее утро в Ворвик-хаус приехал принц Оранский.
Когда слуга объявил о его приезде, Шарлотта сказала Корнелии:
— Это мой жених.
— Но... вы же не хотите сказать... — начала Корнелия.
— Хочу. Вчера вечером в Карлтон-хаусе состоялась наша помолвка.
— Значит, вы согласились?
— Да не совсем. Просто так получилось. Я сама толком не понимаю как. Папа спросил меня, что я о нем думаю, а уже в следующую минуту мы были обручены.
Корнелия в ужасе уставилась на Шарлотту, а та прошла мимо нее и двинулась навстречу принцу, так что Корнелии пришлось идти вслед за ней.
«О Господи! — думала Корнелия. — Не очень-то приятная история... Он совсем не красавец... и вид у него нездоровый. Не может быть, чтобы она в него влюбилась. Влюбиться в такого? Нет, конечно, это невозможно!»
А впрочем, кто ее знает? Ей ведь нравятся странные люди. Например, Глочестер. Хотя нет, это было несерьезно. Она увлекалась Девонширом, Гессе, Фицкларенсом. Но в их облике — у всех, кроме Глочестера, но ведь он не считается! — есть что-то романтическое, чего этот юноша из Голландии напрочь лишен.
Корнелия слышала, как помолвленные молодые люди разговаривали. Так обычно разговаривают юноша и девушка, пытаясь познакомиться поближе. Особого страдания в голосе Шарлотты не чувствовалось, так что, вероятно, она решила выполнить желание отца.
После ухода принца Оранского принцесса опять не желала ни с кем разговаривать, была тиха и серьезна. Корнелия очень жалела, что рядом нет Мерсер и ей не с кем обсудить происходящее.
* * *
На следующий день принц Оранский снова приехал. Вместе с ним явился и принц-регент.
Последний обращался с Шарлоттой еще благосклоннее, чем в последние дни; регент был в прекрасном расположении духа и очень доволен собой и молодыми людьми.
— Принц Оранский так страстно мечтал вновь повидаться с принцессой, — сказал регент Корнелии, — что я решил сопроводить его сюда. Шарлотта, вам с принцем нужно многое сказать друг другу, а мы тут посидим и поболтаем с шевалье. Мне тоже нужно кое о чем с ней поговорить.
В сердце Корнелии закралась тревога, она принялась судорожно гадать, о чем же хочет побеседовать с ней регент.
Вскоре это выяснилось. Регент не забыл о ее опрометчивости, не забыл, как она поехала с принцессой в Чисвик. Регент сказал, что просит мисс Найт соблюдать сейчас, после обручения Шарлотты, особую осторожность. Он успел заметить, что его дочь порой склонна вести себя, как он выразился, «беспечно». И не думает, что ее наставницам следует попустительствовать подобному поведению. Да, он, конечно, знает, что Шарлотта — невинная девица, но не желает, чтобы у людей даже в мыслях было другое. А люди склонны даже самые невинные поступки трактовать злонамеренно. Он, регент, не хочет никого обвинять, но найдется много тех, кто обвинит в недосмотре приближенных принцессы.
Корнелия вспомнила про письма Гессе и содрогнулась.
Но тут довольно неприятный разговор прервался, поскольку из соседней комнаты донеслись громкие рыдания. Регент вскочил на ноги и кинулся туда. Шарлотта лежала на диване и горько плакала, а принц Оранский беспомощно стоял рядом.
— Он хочет тебя покинуть? — спросил регент. — Ну-ну, не надо расстраиваться. У тебя еще будет столько возможностей побыть с ним наедине, — он повернулся к Оранскому. — Несмотря на столь бурные протесты моей дочери, боюсь, что нам все же придется ее покинуть. Не забывайте, у вас сегодня назначена важная встреча.
