В общем, Джейн, как принято, сидела за ширмой, когда вошел мистер Блэквуд.
– Мистер Блэквуд! – крикнула Хелен и помахала рукой. – Привет! А для привидения у вас работы не найдется? Я очень прилежная.
Джейн бросила на нее смущенный взгляд.
– Сиди спокойно, милая.
Призрак сиганул на пол, и, прежде чем подруга успела расспросить Хелен, с чем связана такая перемена в ее отношении к Александру, дверь гостиной с шумом распахнулась, и появился мистер Рочестер.
– Искренне прошу простить меня за долгое отсутствие, почтеннейшие гости. Всему виной – буря.
Мистер Мейсон с вытянутой рукой пересек комнату.
– Рочестер, дружище.
Глаза хозяина сузились, и он незаметно шагнул назад.
– Мистер Мейсон.
Тот несколько смутился от такого холодного приема. В итоге двое мужчин с чопорным поклоном пожали друг другу руки.
– Ну вот, – продолжил Рочестер, – насколько я понимаю, всем вам недавно предсказали судьбу. Мне бы очень хотелось узнать об этом поподробнее, но в первую очередь – обед. Прошу за мной.
Он предложил руку мисс Ингрэм, и та приняла ее с несколько меньшим энтузиазмом, чем обычно, на взгляд Джейн. Сама она вместе с Адель проводила глазами всю компанию, попарно удалявшуюся в направлении столовой. Последними шли мистер Блэквуд с Шарлоттой, и оба, уходя, многозначительно обернулись к гувернантке.
Когда они скрылись за дверью, Хелен покачала головой:
– Пять тысяч фунтов.
Глава 18
Александр
Как правило, всегда и везде Александр был начеку. Все казалось ему подозрительным. К примеру, почему на женском платье нет карманов? Почему большинство млекопитающих ходят на четырех ногах, а люди только на двух? И особенно – отчего чаще всего нам видна только одна сторона Луны? Что скрывается на другой?
И, уж конечно, подозрение у него вызывали буквально все поступки Рочестера. Теперь еще вот появился этот Мейсон, который шастает по дому по ночам. Каковы отношения между ними? Здоровались они так принужденно и вымученно, словно придерживались противоположных мнений о том, что связывало их в прошлом. А после обеда Мейсон попытался отвести Рочестера в сторону, но тот лишь хрипло прошипел: «Ее здесь нет, уезжайте домой».
Никаких признаков теплого дружеского чувства, которое расписывал Мейсон по приезде.
Когда их обмен репликами завершился, странный гость встретился взглядом с Александром и понял, что тот все слышал.
– Семейные дела, – процедил он сквозь зубы, нахмурившись.
При этом он выглядел скорее смущенным и уязвленным, чем рассерженным.
Суть «семейных дел», вероятнее всего, не касалась Александра, но почему такой отпечаток накладывают они на отношения Мейсона и Рочестера?
Все это могло быть лишь игрой воображения склонного к подозрительности Блэквуда – как мы уже говорили, на все в этом мире он глядел, настороженно приподняв бровь. Во всяком случае, подобной пищи для размышлений ему хватило, чтобы уже вторую ночь не сомкнуть глаз. (Добавьте сюда еще тот факт, что уже больше недели он не надевал маску, а чувствовал он себя без нее словно в неглиже.)
В противоположном углу комнаты посапывал, постанывал и вертелся спящий Бранвелл.
Твердо намереваясь найти ответы на мучившие его вопросы, Александр оделся и направился к выходу, но вдруг на пути у него вырос только что дрыхнувший ассистент. Тоже при полном параде.
– Куда вы собрались? – спросил помощник.
– Шпионить.
– Обожаю шпионить.
– Не думаю, что…
– Я иду с вами. – И, не дожидаясь приглашения, Бранвелл выскользнул вслед за своим шефом в коридор.
Если уж помощь и вправду понадобится, подумал Александр, то лучше бы она исходила от мисс Бронте. Эта девушка доказала свою изобретательность успешным планом проникновения в Торнфилд – хотя сегодня она почему-то избегала его общества перед обедом, а потом, когда ему удалось-таки уединиться с ней для беседы, говорила исключительно о вкусе томатного супа. Однако, конечно, разгуливать ночью по дому в обществе юной леди было бы неприлично. Он даже содрогнулся, представив себе, какие пошли бы толки.
– И за кем мы шпионим? – спросил Бранвелл, когда они крались через большой зал.
– Надо было спрашивать прежде, чем увязываться за мной.
– Так я ведь не отказываюсь помогать! Просто хотел разузнать поподробнее…
– За Рочестером.
От энтузиазма помощник даже подпрыгнул.
– Здо́рово.
Вскоре они добрались до хозяйского кабинета, и Бранвелл остался стоять на стреме, пока Александр перочинным ножиком вскрывал защелку. На первый взгляд им показалось, что все там… в полном порядке. Никаких аппаратов, способных вторгаться в человеческую память… Никаких устройств, лишающих умения говорить по-французски…
– Что мы ищем? – Спасибо, что Бранвеллу хотя бы хватало ума не повышать голоса.
– Все, что может иметь касательство к его знакомству с моим отцом. Или к тому, зачем сюда приехал мистер Мейсон и почему он ведет себя по-крысячьи.
– По-крысячьи, сэр?
– Ты что, никогда не слышал этого выражения?
– Слышал, но не думал, что его используете вы.
– В Лондоне полно крыс. Я успел хорошо изучить их поведение. И могу тебя уверить, что Мейсон ведет себя по-крысячьи.
Бранвелл кивнул.
– Ну, а Рочестер? С каким животным вы сравните его?
Александр сжал челюсти. Самое время для игр в вопросы и ответы. Ей-богу, лучше бы он пришел сюда один.
– Может, он неплохой дядька, а вам не нравится только потому, что люди вам в принципе не нравятся? – предположил помощник, задумчиво водя пальцем по корешкам книг на полках.
– Это неправда. Многие люди мне очень даже нравятся. – Внимание Блэквуда было приковано к большому столу из красного дерева. Он открывал и закрывал ящики, лихорадочно перелистывал бумаги…
– Кто же, к примеру? Назовите хоть одного.
Тут Александру пришлось пораскинуть мозгами. Положим, Веллингтона он глубоко уважал, но уважать и любить – очевидно, разные вещи, и на личном уровне Блэквуд просто не знал герцога достаточно хорошо, чтобы испытывать к нему симпатию. Он просто точно не испытывал антипатии, и все.
Ну, а еще есть…
– Есть! – воскликнул Александр, наткнувшись на ящик с двойным задником.
Он проворно очистил его от перьев и чернильниц, а потом все тем же перочинным ножиком вскрыл потайное отделение. Оно оказалось доверху наполнено старыми письмами – бумаги пожелтели от времени.
– Что там? – Бранвелл бросил книжные полки и поднес поближе светильник. – Обнаружили что-то, изобличающее Рочестера?
