На лицо ей упала первая капля, затем еще одна – на макушку. А им пришлось бежать без шляпок-капоров. Даже саквояжа со сломанным замком при ней не было. Она закрыла глаза, наклонилась вниз, потому что дождь начал накрапывать уже всерьез, и старалась просто дышать размеренно, забыв о нависшей над ними опасности. Шарлотта представила себе, что мистер Блэквуд верхом на коне где-то рядом. Ищет их. Волнуется. Окликает по именам. Возможно, он уже добрался до Хоэрта? И теперь может обнаружить их здесь в любой момент?
Но, увы, Александр не появлялся. Шарлотта с усилием проглотила комок в горле. Вот о таких-то моментах глубочайшего переживания и напряжения пишут величайшие авторы, подумала она. Ибо что они сейчас переживают, как не самую глубину отчаяния. Надо бы все это отразить на бумаге.
Тут-то до нее дошло, что блокнот тоже остался в Торнфилде. Самая тяжелая потеря! Хотя… даже если бы он оказался при ней, ничего настрочить не удалось бы. Лорнета-то тоже нет. И перо наверняка выпадало бы из окоченевших пальцев.
– Прости меня, Шарлотта, – вдруг произнесла Джейн дрогнувшим голосом.
Мисс Бронте открыла глаза. Подруга стояла напротив нее. Волосы ее и вся верхняя часть платья пропитались водой, а лицо выражало ту же степень крайнего уныния, какое царило в душе Шарлотты. Кажется, Джейн плакала, хотя, возможно, это просто капли дождя на щеках?
– Тебе не за что просить прощения, – заметила Шарлотта, – мы же заблудились из-за меня.
– Но главная вина – моя. Если бы не я, ты бы здесь даже не очутилась. А теперь мы погибнем.
– Мы не погибнем, – убежденно сказала Шарлотта, стуча зубами от холода.
– Я по пути заметила уже трех привидений, – сообщила Джейн. – И все они умерли тут, неподалеку.
– А ты не можешь узнать у них дорогу до Хоэрта? – Писательница подошла поближе и взяла подругу за ледяную руку.
Обе попытались изобразить храбрые улыбки.
– Хелен говорит, жить в роли привидения – не так уж и плохо.
– Честно говоря, это не очень вдохновляет, – мягко возразила Шарлотта.
Джейн нахмурилась.
– Еще она говорит, у тебя за спиной какой-то свет.
Мисс Бронте резко обернулась. Небосвод быстро темнел, ночь вступала в свои права, но Джейн не ошиблась – вдалеке, у холмистой гряды, словно звезда надежды, зажегся огонек. Он тускло, но отчетливо пробивался сквозь пелену дождя. Или это только игра воображения? Точно не скажешь…
– Хелен говорит, нам надо идти на свет.
И вся компания, медленно расправив измученные члены, потащилась в этом направлении. Вскоре на пути им встретилась трясина. Шарлотта начала без конца спотыкаться и падать в вязкую грязь, но Джейн каждый раз стоически приходила ей на помощь. Так, вместе они преодолели болотистый участок пути и вышли на ровную поверхность, которая, в конце концов, обернулась проезжей дорогой. Дорогой! И не просто дорогой, а дорогой, ведущей к воротам. А ворота вели к дому. Только у дверей этого дома ноги Шарлотты окончательно отказались служить ей, и она без сил опустилась на мокрый порог, ощутив, как рядом присела и Джейн. Изнутри жилища донеслись голоса.
– Приятно все-таки вернуться домой, что ни говори, – произнес один из них, девичий. – Даже ненадолго.
– А сколько мы тут пробудем, как ты думаешь? – спросила другая девочка, видимо, гораздо младше.
– Дом придется продать, – ответила первая. – Но пока не продали, мы можем оставаться.
Голоса казались знакомыми. Шарлотте даже пришла в голову безумная мысль, что принадлежат они ее сестрам, Эмили и Энн, что, конечно, было невозможно, ведь они в «Ловуде». Наверное, это ангелы, решила мисс Бронте.
– Надо постучать, – просипела Джейн.
Но у них не было сил даже встать.
– Пусть постучит Хелен, – предложила Шарлотта.
Но никакого стука, естественно, не раздалось.
Так что некоторое время они просто лежали рядом на крыльце, все сильнее и сильнее промокая, пока вдруг на тропинке, проложенной к дому, не раздались шаги, а вслед за ними – приглушенный возглас удивления. Снова открыв глаза, Шарлотта увидела нависшее прямо над ней лицо Брана.
Не думала она, однако, что ангелы могут обладать сходством с ее братом.
– Чарли! – вскричал Бран. – И Джейн… мисс Эйр! Как вас занесло к нам домой?
Шарлотта сдавленно рассмеялась. Выходит, они все-таки живы. И даже находятся дома. Подумать только, долгими часами бесцельно бродить по пустошам, и вот так, случайно, оказаться у родного порога. Она снова расхохоталась, но тут же застонала.
– Эм! Энни! – позвал Бран. – Скорее сюда!
Следующие несколько минут протекли как в тумане. Эмили с Энн – да, они оказались тоже здесь – выбежали под дождь и помогли брату то ли втащить, то ли завести путешественниц в дом и усадить их перед очагом в гостиной. Бран ушел хлопотать на кухню, а сестры Шарлотты мигом принесли чистую сухую одежду. Потом они ложечками вливали во рты измученных подруг жидкий суп. Укутывали их теплыми одеялами. Не забыли о стопочке бренди. В общем, через какое-то время Шарлотта почувствовала, что вновь обрела способность общаться.
– А вы что здесь делаете? – в первую очередь спросила она у Эмили и Энн. У нее снова засосало под ложечкой – и на сей раз явно не от голода. Сестрам следовало находиться в школе. Никаких причин возвращаться в Хоэрт у них не было, если только не…
– Отец умер, – тихо сказала Энни.
– Внезапно, – добавила Эмили. – Сердце.
– Вчера его уже похоронили, – вмешался Бран. – Мы за тобой, конечно, послали, но в «Ловуде» тебя не оказалось, а где еще искать, я не знал. Когда мы прощались на вокзале, ты же собиралась вернуться в школу, Чарли. Так почему не вернулась? – Он сердито сжал губы – в точности, как отец. Шарлотте больно сдавило грудь. Между ней и отцом никогда не наблюдалось особой близости. Большую часть жизни он оставался для нее фигурой далекой и отстраненной. Но все же он был ее отцом. И вот теперь его нет.
– Возникло непредвиденное дело, – туманно пояснила она.
– Ладно, неважно. – Брат похлопал ее по руке. – Главное, ты теперь здесь, правда?
– Да. Правда. И ты тоже здесь. Ты теперь главный.
Бран мужественно кивнул. Похоже, он полностью принял все эти внезапные изменения в своей судьбе. Теперь он – пастор. В ответе за духовные нужды своей общины. Вот уж не думала Шарлотта, что ему такое по плечу. Однако за неделю, минувшую со дня расставания на вокзале, брат как-то изменился. Ему исполнилось шестнадцать – день его рождения она тоже пропустила. Но говорил и действовал он теперь как двадцатилетний – по крайней мере. Ухитрился вырасти за такой короткий период…
– От мистера Блэквуда ничего не слышно? – спросила она.
– От мистера Блэквуда? – Черты его слегка напряглись, словно образ этого человека все еще будил в нем неприятные воспоминания о неудачной работе в Обществе. – Нет. А что, должно было?
