«Ряженые, – подумал Иоганн. – Все это время они следовали за нами!»
Только сейчас он заметил еще одного человека: тот прятался за колонной возле алтаря, но теперь робко показался на глаза.
– Валентин! – прошипел Иоганн. – Ты меня предал!
– Прости! – заскулил Валентин. – Они… они меня вынудили. Сказали, что это единственный способ спасти Грету. Поверь, я люблю твою дочь не меньше, чем ты!
Злость придала Фаусту сил. С яростным криком он бросился вперед, но тут же со скамей вскочили несколько ряженых. Они удержали его и без труда повалили на пол. Под их обтягивающими костюмами проступали крепкие мускулы.
– Подведите его ко мне! – приказал Тонио.
Ряженые подхватили Иоганна и подтащили, точно мешок с зерном, к алтарю. Ему надавили на плечи, так что он вынужден был опуститься перед наставником на колени. Только теперь Тонио снял капюшон.
У Иоганна вырвался возглас изумления.
– Святые угодники!.. – прошептал он.
– Святые не помогут, – сказал Тонио. – И молиться тебе не пристало.
Он почти не изменился. Все то же бледное и худое лицо, прямая осанка и крепкие жилистые руки. Появилось несколько морщинок и складок, и кожа была натянута, как у рептилии. Но в остальном наставник выглядел так, словно с их последней встречи не прошло и года.
«Это невозможно!» – пронеслась в голове Фауста мысль.
– Я рад, что за все эти годы ты не забыл меня, Иоганн, – продолжал Тонио. – Должен признать, после твоего бегства под Нёрдлингеном мне понадобилось немало времени, чтобы разыскать тебя. Поначалу казалось, будто ты сквозь землю провалился. Но потом друзья из Венеции сообщили мне, что в Фондако-деи-Тедески остановились несколько артистов, называвших себя «несравненной труппой Иоганна Фаустуса». Необычное имя, не находишь? – Он улыбнулся по-волчьи, совсем как прежде. – Тогда я решил тебя навестить. Меня всегда увлекали фокусы и представления.
– Это… вы были синьором Барбарезе! – просипел Иоганн. – Это были ваши книги!
– Конечно, это были мои книги, болван! – Тонио рассмеялся. – У кого еще отыщется «Гримуар Гонория» в оригинальном изложении? Я уже не говорю о таком множестве записей Леонардо да Винчи… Я позволил тебе созреть, как хорошему вину. Ты должен был сам отыскать путь ко мне. Я понял, что тебе еще требуется время. Отрадно было видеть, как ты растешь и развиваешься, даже без Краковского университета, куда я, собственно, хотел тебя отправить… – Он пожал плечами. – В конце концов, что такое семнадцать лет для того, кто прождал уже так долго? Но тот старик едва не вывел меня на свет.
– Это вы убили магистра Арчибальда! – Иоганн попытался вырваться из крепкой хватки ряженых. – Вы… вы…
– Дьявол? – Тонио осклабился. – Это ты хотел сказать? Если тебя это успокоит, то я не убивал пропойцу. Во всяком случае, не я лично. Это сделали последователи моего ордена.
Иоганн промолчал. Знал ли Тонио, что Арчибальд оставил на стене послание, написанное кровью? Ряженые по-прежнему прижимали его к полу. Краем глаза он покосился на алтарь, где лежала Грета. Боль кинжалом пронзила сердце.
Как и в камере, на девочке была грубая льняная роба. Глаза ее оставались закрытыми; кожа на детском личике была бледная, почти прозрачная. Иоганн заметил, как грудь ее медленно вздымается и опускается. Значит, Грета еще жива! Должно быть, ее опоили каким-нибудь зельем… Что нужно было от нее этим безумцам?
Фауст рванулся изо всех сил, но все было тщетно. Он свирепо смотрел на Валентина, который по-прежнему жался у колонны, переводя взгляд с Иоганна на Грету.
– Будь ты проклят, предатель! – снова прошипел он.
Валентин сжался, словно получил удар.
– Они могущественны, Иоганн! Что я мог сделать? – Он показал на Грету. – Только посмотри, что они сделали с моим сокровищем… Это они все устроили! Грета была лишь приманкой. Им был нужен ты!
Иоганн вздрогнул.
Была лишь приманкой…
В этот миг больше всего ему хотелось ударить себя по лицу. До сих пор у него не укладывалось в голове, как он раньше не заметил западню. В сущности, ему в первый же день следовало обратить на это внимание. Туннель, который привел их прямиком к колодцу, связка ключей, украденная Валентином, срисованная карта… Все было так очевидно; дешевый трюк – и он, Иоганн Фаустус, умнейший из ученых, попался как ребенок! Точно мышонок, прибежал за кусочком сала – и ловушка захлопнулась.
– Башня, – прошептал Иоганн, бесстрастно глядя на Валентина. – Тогда, в Гейдельберге, я рассказывал тебе про башню, но не говорил, где именно она находится. Только потом я это осознал. Лишь один человек мог рассказать тебе о ней. Тот, кто сам время от времени бывает там.
– Ты так и не понял, насколько могуществен этот человек, – едва слышно вымолвил Валентин и опасливо покосился на Тонио.
– О нет, я прекрасно это знаю, – возразил Иоганн.
Всегда знал, да только не хотел этого замечать.
Он так и не сбежал от наставника. Тонио всегда на шаг опережал его. И это постоянное ощущение, что за ним наблюдают… Все эти годы Тонио не спускал с него глаз. Только неясно было, почему наставник объявился только теперь. Спустя семнадцать лет…
Внезапно Иоганн все понял.
Семнадцать лет…
Ларуа вновь появилась на небосводе, как в день его рождения, и позднее, в ночь зловещего ритуала под Нёрдлингеном. Должно быть, комета как раз проносилась над Нюрнбергом. И они выбрали именно этот день! Поэтому Валентин только сейчас раздобыл ключи, поэтому Грету так долго держали в камере. Они дожидались этого самого дня. А он считал, что сам до всего додумался!
Валентин, похоже, прочел его мысли.
– Они сказали, что ты должен сам прийти к мысли о катакомбах, – произнес он дрожащим голосом. – Если б ты вовремя не додумался, мне следовало помочь тебе. Но так было убедительнее, – он печально улыбнулся. – Собственно, я и не сомневался, что ты найдешь выход. Теперь ты именно там, куда они и хотели тебя привести. Куда он хотел тебя привести.
Иоганн посмотрел на перевернутый крест над алтарем. Тогда, под Нёрдлингеном, он думал, что его хотели умертвить, подобно тем многочисленным детям, что были до него. Принести в жертву ради какого-то дьявольского ритуала, творимого толпой безумцев. Но, очевидно, у них на его счет были другие планы.
И произойти все должно было здесь и сейчас.
– Почему нельзя было просто схватить меня и притащить сюда, если я так важен для вас? – спросил Иоганн, глядя в глаза наставнику. – К чему весь этот маскарад?
– Я счел вполне уместным этот маскарад, раз уж мы имеем дело с магом и артистом. – Тонио пожал плечами. – Или тебе это пришлось не по душе? Ты продолжал свои трюкачества и мог кичиться своим остроумием, как ты всегда и поступал. Впрочем, ты прав: это не главная из причин. А главная состоит в том, что ты должен вернуться ко мне добровольно. Так гласит закон, записанный еще до начала времен.
