Словно подбитый олень, Иоганн брел по лесу. Он до сих пор опасался, что наставник его разыщет. Тонио дель Моравиа был не из тех, кто быстро сдается. Только теперь юноша обратил внимание на многочисленные ранки на теле. Поначалу он думал, что исцарапался, когда ломился сквозь заросли, но вскоре заметил на себе кровавые полосы, как от длинных ногтей. Некоторые из них переплетались в какие-то знаки, но смысл их оставался для Иоганна загадкой.
Что же, черт возьми, произошло прошлой ночью?
Страшная догадка осенила юношу. Что, если Тонио не призывал дьявола, а сам… Мысль была настолько жуткая, что Иоганн не хотел даже думать об этом.
Что, если Тонио и был дьяволом?
Он вспомнил момент, когда смех Маргариты пробился в его помутненное сознание. Маргарита спасла его, открыла ему глаза. Если б в последнюю секунду он не исторг из себя зелье, то уже никогда не сумел бы сбежать от Тонио. Возможно, сейчас он висел бы, выпотрошенный, на ветке дуба среди других несчастных, которых видел то ли в бреду, то ли наяву.
Иоганн надеялся, скорее молился, чтобы это оказалось лишь видением. Но потом на память пришли многочисленные пропавшие дети. И Мартин, его младший брат.
Маленькие тела извиваются на ветках…
Иоганн старался отогнать эту мысль прочь.
Еще примерно с час он бродил по лесу, пока не увидел над соснами тонкий столб дыма. Иоганн осторожно двинулся в ту сторону и скоро оказался на краю просеки, посреди которой стоял массивный, приземистый дом. Всюду торчали обугленные пни, трава между ними была выжжена. Чуть поодаль тлела угольная куча, и в воздухе повис едкий дым.
Иоганн притаился в покрытых инеем зарослях ежевики и немного выждал. В отдалении раздавались размеренные удары топора. Должно быть, углежог был где-то в лесу, но, судя по размерам дома, у него имелась семья.
Тихо, насколько было возможно, Иоганн подкрался поближе. Дом был сложен из толстых бревен, окна – узкие, как бойницы. Дверь оказалась лишь притворенной. Юноша осторожно приоткрыл ее, и взору его предстала опрятная комната. Внутри было еще тепло, и на столе стояла миска с остывшей кашей – вероятно, остатки завтрака. Иоганн набросился на нее, словно изголодавшийся волк. Он обеими руками зачерпывал клейкую массу и запихивал в рот, а после тщательно облизал пальцы. В этот миг над головой послышался скрип.
Иоганн замер. На верхнем этаже кто-то был. Следовало поторопиться.
Он лихорадочно огляделся и увидел возле печи сундук. Когда Иоганн поднял крышку, сердце его забилось чаще. В сундуке лежали глиняные миски, несколько деревянных ложек, медный подсвечник, но самое главное – чистые льняные рубахи и штаны, какие носили крестьяне. Нашлась даже пара деревянных башмаков. Иоганн схватил одежду и уже поспешил прочь из дома, но тут взгляд его упал на миску с молоком, поставленную в углу для кошки. Он был так голоден, что опустился на колени, приник к миске и стал жадно пить, как животное.
В это мгновение открылась дверь в соседнюю комнату и появилась пожилая женщина в чепце и фартуке. Она с разинутым ртом уставилась на Иоганна. Очевидно, в доме было куда больше народу. Женщина побледнела, потом устремила дрожащий палец на голого, сидящего на четвереньках юношу и подняла страшный визг.
– Оборотень! – вопила она. – Храни нас Господи! У нас в доме оборотень!
Иоганн отшвырнул миску, схватил одежду в охапку и бросился за дверь. Женщина продолжала визжать и призывала на помощь всех святых. К ужасу беглеца, из леса уже примчался хозяин дома. Он перехватил топор и, перескакивая через обугленные пни, бежал прямо на Иоганна. Заросшее бородой лицо было черным от копоти, только сверкали белки глаз.
– Кто бы ты ни был, мерзавец, не двигайся! – проревел он.
Размахивая топором, углежог встал у юноши на пути. Очевидно, он принимал его за оборотня. Иоганн пригнулся, и лезвие топора просвистело над самым его ухом. Он споткнулся, но удержался на ногах и бросился к лесу. Углежог ринулся в погоню.
– Марта, зови работников! – выкрикивал он. – Надо изловить монстра, нельзя его упустить! Ганс, сюда!
Краем глаза Иоганн заметил какое-то движение справа: наперерез ему мчался плечистый батрак, тоже с топором. В отчаянии юноша врезался в него плечом. Что-то хрустнуло, и руку пронзила резкая боль. Работник вскрикнул от неожиданности и повалился наземь. Иоганн, прижимая к себе скомканную одежду, словно это было сокровище, рванулся в лес и вскоре затерялся среди деревьев.
– Убирайся обратно в ад, откуда и явился, демон! – кричал ему вслед углежог. – И будь ты проклят навеки!
Крики стали постепенно затихать, а вскоре и вовсе смолкли. Но Иоганн не останавливался, пока не выбежал на лесную тропу. Потом среди деревьев наконец показалась дорога; она выбегала из леса и терялась среди чернеющих незасеянных полей.
Иоганн умылся в заросшей крапивой канаве, после чего надел рубаху и штаны, сунул ноги в грубые деревянные башмаки и в таком виде вышел на дорогу. Солнце стояло высоко, значит, время близилось к полудню. Юноша выбился из сил и дрожал, но уже не от холода – столь велик был страх, что преследователи появятся за ближайшим поворотом. Плечо дьявольски болело. Иоганн так ослаб, что не мог бежать, не говоря уже о том, чтобы защищаться. Но теперь он, по крайней мере, выглядел как человек.
Куда ему податься? У него ничего не осталось, кроме одежды, да и та была краденая.
Quo vadis, Faustus?
[21]
Но тяготы выбора недолго мучили Иоганна. Справа со скрипом приближалась повозка. В первую секунду юноша решил, что это повозка наставника, и хотел уже прыгнуть в придорожную канаву. Но потом увидел, что на козлах сидит то ли зажиточный крестьянин, то ли торговец, грузный и уже немолодой. На нем был меховой жилет и теплый шерстяной плащ, застегнутый серебряной брошью. Он с сочувствием взглянул на озябшего юношу с расцарапанным лицом, одетого в тонкую рубаху, которая к тому же явно была ему велика.
– Куда путь держишь, парень? – спросил незнакомец, пожевывая соломинку. – Вид у тебя такой, будто ты и сотни шагов не пройдешь.
Иоганн задумался. А потом назвал первый город, какой пришел на ум. Несколько дней назад они с наставником обошли этот город стороной, и хотя бы по этой причине выбор казался Иоганну очевидным. Он надеялся, что там сможет укрыться от Тонио и Пуату. Ведь вполне возможно, что они до сих пор его разыскивают.
– В Аугсбург, – ответил Иоганн.
Старик ухмыльнулся.
– Тебе повезло, парень. Я как раз везу туда вино, – он показал на бочки, закрепленные в кузове. – Запрыгивай. Только смотри, к вину не прикладывайся! А не то своими руками в бочке утоплю.
Так и получилось, что Иоганн попал в Аугсбург, самый крупный, шумный и богатый город из всех, где ему до сих пор доводилось бывать.
* * *
