Как-то раз, спустившись на землю, он встретил красавицу Кайкилани – она была не богиней, а обычной женщиной, хотя и необыкновенно красивой. Скоро они поженились, но Лоно весь извелся, подозревая Кайкилани в изменах. Дело кончилось плохо: в припадке гнева Лоно избил жену, и она скончалась.
Как это обычно бывает с такого рода мужьями, после убийства Лоно начал горько переживать о содеянном. Он бродил по острову, сокрушаясь, а поскольку он был, как мы уже поняли, богом агрессивным, то скорбь свою выражал в основном в кулачных боях со всеми встречными. Так он изобрел мокомоко – традиционную гавайскую борьбу, нечто вроде бокса. Но через некоторое время бои ему наскучили. И тогда в память о Кайкилани он учредил праздник: фестиваль Макахики, длящийся четыре месяца в году
[98].
✦✦✦
С Макахики начинается новый год, так что, выходит, Лоно, муж-абьюзер и забияка, запустил самый ход времени или во всяком случае сельскохозяйственный цикл. Учредив его, Лоно уплыл с островов, но не навсегда, а чтобы регулярно возвращаться, как возвращаются косяки рыб и птичьи стаи или снова всходит урожай.
Отдаленные события мифологического прошлого Гавайев – один из истоков истории, которая закончилась летом 1779 года, когда умирающий на борту своего корабля капитан Кларк уничтожил большую стопку бумаг. Все они касались длившегося несколько месяцев расследования, прояснить детали которого после смерти капитана стало невозможно. Между тем многим современным историкам и религиоведам очень хотелось бы прочесть эти документы. Первым потому, что расследование Кларка касалось смерти его предшественника – знаменитого капитана Джеймса Кука. Вторым потому, что смерть Кука, по-видимому, была тесно связана с религиозными традициями гавайцев XVIII века. Для нас эта смерть, в которой полинезийские обычаи столкнулись с христианством, а гавайская культура – с британскими флотскими традициями, может послужить неплохим окном в религиозную жизнь островов Тихого океана.
Вкратце история конфликта довольно проста. В 1777 году экспедиция под руководством капитана Кука отправилась в Тихий океан. В январе 1778 года ею были открыты Гавайи, где Кук и его люди впервые столкнулись с местными жителями. Первый контакт прошел совершенно мирно. Моряки сумели выменять себе провизию и отправились дальше. Спустя примерно год, в ноябре 1778 года, Кук со своей экспедицией вернулся на Гавайи и, немного поплавав вдоль островов, в январе 1779 года окончательно встал на стоянку. В этот раз их тоже встретили более чем дружелюбно: моряки комфортно чувствовали себя на островах. Когда в феврале 1779 года они решили отправиться дальше, провожали их как друзей. Но спустя пару дней после отплытия обнаружилось, что один из кораблей находится в худшем состоянии, чем предполагалось. Экспедиции пришлось вернуться на Гавайи, чтобы починить судно, но в этот раз встреча почему-то не была дружелюбной, хотя Кук и его матросы имели дело с теми же людьми, что и раньше. Быстро разгорелся конфликт, в результате которого Кук был убит, а вместе с ним погибло еще несколько человек, как моряков, так и местных жителей. Что произошло? Почему вчерашние друзья вдруг превратились во врагов? Чтобы понять это, придется обратиться к деталям не столько плавания Кука, сколько полинезийской культуры.
Народ мореплавателей
Гавайи находятся в верхнем углу так называемого полинезийского треугольника. Нижние его углы – Новая Зеландия и остров Пасхи. Концы треугольника вдвое дальше друг от друга, чем Москва от Лиссабона, и в полтора раза дальше, чем Лондон от Вашингтона. Но, если бы каким-то волшебным образом местные божества соединили все острова, находящиеся в нем, в один большой, он вышел бы размером меньше Польши. По большей части Полинезия – это вода, бесконечное пространство Тихого океана.
Человечеству понадобились тысячи лет, чтобы освоить эти места. Дальние острова были освоены только к концу XIII или началу XIV века. В Средиземноморье уже шли Крестовые походы, а в Новой Зеландии, скажем, еще не ступала нога человека. Ничего удивительного в этом нет: для того чтобы выйти в открытое море и пройти по нему на простой деревянной лодке две тысячи километров, не имея ни компаса, ни лекарств, нужно, по-видимому, быть безумцем. Или полинезийцем. На протяжении тысячелетий люди старались, выходя в море, не слишком отдаляться от берега. Очень уж это было рискованно: древние говорили, что люди делятся на живых, мертвых и плывущих в море
[99]. И действительно, всякое плавание было чревато серьезными опасностями. Во всем свете только полинезийцы не боялись стихии и смело преодолевали расстояния, о которых другие народы до эпохи Великих географических открытий не могли и помыслить.
Исторические корни полинезийцев современные историки ищут в районе Тайваня
[100]. Но уже очень давние их предки вынуждены были оттуда уплыть и начали расселяться южнее. В I тысячелетии до нашей эры они добрались до Самоа и Тонга, двух архипелагов, ставших центром полинезийской культуры. К началу нашей эры первые проа, традиционные полинезийские лодки, дошли до Маркизских островов и островов Общества (самый известный из них – Таити, тот самый, на котором жил Гоген). Оттуда мореплаватели сумели дойти до острова Пасхи, Новой Зеландии и Гавайев – крайних точек полинезийского расселения. Как ни странно, в некоторых отношениях именно там культура треугольника достигла больших высот: на Гавайях развилось сложное организованное общество, в Новой Зеландии были освоены принципиально новые материалы, а на острове Пасхи построены знаменитые статуи и создана единственная оригинальная полинезийская письменность ронго-ронго.
