Во всяком случае, так размышляли бедуины, для которых короткий миг между рождением и смертью проходил в сердце пустыни.
Мироощущение и менталитет жителя Аравии формируют не внешние условия среды, как жителей современного «цивилизованного мира», а те, кто постоянно находятся рядом: мать, Коран и пустыня. А также старшее поколение и отец. Отсюда стойкость духа, уверенность в себе, чувство собственного достоинства и защищенности.
Жизненную философию араба определяют не стремление к жизненному успеху в рамках общества потребления, а иные категории. Нормы поведения диктуют не общественная свобода, купленная за деньги и сиюминутный успех, а ислам. Жители пустыни религиозны не по форме, а по сути: родители детей, так же как и их родители и родители их родителей – все они ощущают себя людьми верующими, потому что вера для них – единственная и конечная категория мировосприятия: их путь на земле освещен высшей мудростью Аллаха. Отсюда и уверенность в том, что, явившись в мир, ты предопределяешь свою жизнь заранее, с самого рождения. Арабы говорят «Аль мактуб», что значит «записано». В этом слове – не вся, но большая часть правды о своем месте в жизни и ее конце.
Западный человек воспринимает подобный мудрый подход к жизни как обычный фатализм или простое нежелание изменять жизнь по своему хотению и разумению, поэтому с трудом может понять коренного жителя Аравии.
И это уж точно не вечное русское «авось» и «проскочим», которые европейскому человеку кажутся исключительными примерами покорности судьбе и бездумности.
Мудрость Корана и слова из преданий о жизни и поступках пророка Мухаммеда, во многом схожие с «Житиями» христианских святых, арабы воспринимают постоянно и с детства: в школе-медресе от учителя, дома от старших, в мечети от муллы. В кочевье бедуинов роль учителя жизненной мудрости выполняли старики, а объясняли непонятное матери. Отец учил выживать в пустыне с помощью винтовки, кинжала, благородства и доброго отношения с соседями.
Вера в Аллаха и изучение Корана успешно снимали социальное напряжение в обществе, столь же успешно продолжают делать это и в наше время. Заповеди Корана не подвергаются ни критике, ни переосмыслению, ни модернизации, в отличие от попыток «модернизировать» христианскую религию в европейских странах. Например, приверженец Корана находит в нем объяснение извечного неравенства среди людей. Пусть Аллах одинаково любит и бедных и богатых верующих в своем Царствии небесном, но здесь, на земле, он создал неравенство во благо: «одним мы дали преимущество перед другими» или «мы разделили среди них их пропитание в жизни ближней и возвысили одних степенями над другими, чтобы одни из них брали других в услужение».
Покоритель бархана
«Бог все видит!» – говорят христиане, а в Коране сказано так: «Будь он богатый или бедный – Аллах ближе всех к обоим. Не следуйте же страсти, чтобы не нарушать справедливости. А если вы скривите или уклонитесь, то Аллах сведущ в том, что вы делаете».
С помощью изучения Корана в общество диких племен пустыни внедрялись нормы социального поведения, идеи равенства перед высшими силами, справедливости и бескорыстного служения другим, а также отношения к иноверцам. В христианской и мусульманской религии много общего: вера в единого бога, существование загробной жизни, рая для праведных и ада для грешных, наличие Сатаны как средоточия темных сил и ангелов. В обеих религиях почитаема Дева Мария у христиан, Мириам – у мусульман. Там и здесь присутствуют пророки.
Коран не заменял арабам всех других наук, но служил основным мерилом человеческой морали, и в нем можно было найти ответ на любой мучительный вопрос. Мудрость святой книги, высказанная рифмованной прозой, сопровождала кочевников всю их жизнь и учила неспешности, строгости, рассудительности и справедливости. А созерцание пустыни дополняло кораническую мудрость картинами красоты земного бытия, побуждала к созерцанию и мечтательности, когда ничто не отвлекает от мыслей о вечности земного круговорота и конечности всего и вся.
Пески Аравии
Они рождались в пустыне и растворялись со смертью в ее песках, а памятником им становился лишь небольшой камень без имени, который ветер заносил песком уже через несколько дней.
Если для европейцев пустыня всегда таила в себе опасность, то для бедуинов это был их единственный родной дом, где все знакомо. Пустыня давала им пропитание, воду и развлечения: охоту с винтовкой или соколом, верблюжьи бега и едва ли не самое главное – общение.
Философия пустыни
Темнота в Аравии падает на землю мгновенно, а перед этим на несколько минут ежевечерне дарит танец блекнущего на глазах света и глубоких теней, превращающих барханы в застывшие океанские волны. После этого наступает самое благостное время: на небе зажигаются звезды, а бледный лик луны превращает пейзаж пустыни в нереальный мир. В это время кочевники раскладывали костер, усаживались поудобнее и начинали разговоры, которые были отдушиной для взрослых и академией для молодых.
О чем говорили? Одни вспоминали былые стычки с враждебным племенем, то, как однажды с трудом отбились от разбойников – «псов пустыни». Другие рассказывали об иностранцах, которых видели едва ли не один раз в своей жизни: о турках да англичанах, о том, что у них много золота, воды и разных чудных железных приспособлений. Стариков расспрашивали о деталях родственных связей – кто кому приходится на самом деле и в каком колене.
Кто-то рассказывал сказки и предания о легендарном арабском герое Аньаре или читал на память касыды – лирические рифмованные строки о пустыне, следах на песке, верблюдице, солнце и луне. Кто-то передавал предания о былых правителях княжеств.
Символ уюта
Открытая веранда отеля среди песков
Медный кувшин «далла»
Их самым частым героем становился дед нынешнего правителя Дубая – шейх Заед. Он правил почти полвека и остался в народной памяти мудрым и справедливым вождем всех эмиратских арабов, оттого и получил прозвище «Великий». Действительно, его влияние, основанное на уважении всех племен, было столь велико, что резидент британской разведки в регионе Перси Кокс с опасением доносил о росте его могущества в Лондон. До шейха Заеда никому еще не удавалось регулировать добычу жемчуга и контролировать караваны, которые платили теперь дань жителям.
