– Тогда тебе нужно бежать за ней, – решительно заявляет Каролина.
Алессия рассеянно глядит в окно, не в силах сдержать текущие по щекам слезы.
Максим и Каролина.
Каролина и Максим.
Значит, все, что было между нею и Максимом – ложь?
«Нет!»
Максим сказал, что любит ее, и она поверила. И до сих пор хочет верить ему, пусть даже теперь это не имеет значения. Она больше никогда его не увидит.
– Почему ты плачешь? – спрашивает Анатолий.
Алессия молчит. Ей все равно, что он с ней сделает. Ее сердце разбито и никогда не исцелится.
Анатолий включает радио, жизнерадостная попса бьет по натянутым нервам Алессии. Она подозревает, что с помощью музыки Анатолий хочет отвлечься от ее тихих слез. Убавив звук, он подает коробку с бумажными платочками.
– Вытри глаза. И прекрати реветь по пустякам. Или у тебя появится веская причина для слез.
Взяв несколько платочков, Алессия продолжает безучастно смотреть в окно. Она знает, что погибнет от руки Анатолия. И ничего тут не поделаешь. Может, ей удастся сбежать где-нибудь в Европе. Или она сможет выбрать, как умереть… Алессия закрывает глаза и погружается в свой персональный ад.
– Бежать за ней? – переспрашиваю я.
– Да, – сочувственно говорит Каролина. – Но мне хотелось бы знать, почему ты решил, что ее похитили?
– Ее записка.
– Записка?
– Вот. – Я передаю ей смятый клочок бумаги и отворачиваюсь, потирая лицо и пытаясь собраться с мыслями.
Куда он ее везет? Она пошла с ним по доброй воле? Нет. Она испытывает к нему лишь отвращение. Он пытался сломать ей пальцы! Скорее всего, он силой подчинил ее себе.
«Как, черт возьми, он ее нашел?»
– Максим, по этой записке нельзя сказать, что ее похитили. Ты не думал, что она просто решила вернуться домой?
– Каро, она не ушла бы по доброй воле, поверь.
«Черт возьми, я должен ее вернуть!»
Я поспешно иду в гостиную.
– Твою мать!
– Что не так на этот раз?
– У меня нет компьютера!
– Мне нужен твой паспорт, – говорит Анатолий, когда они мчатся по улицам Лондона.
– Что?
– Мы поедем поездом через Евротоннель. Мне нужен твой паспорт.
«Евротоннель? Нет!»
Алессия нервно сглатывает. Вот оно и случилось. Он везет ее обратно в Албанию.
– У меня нет паспорта.
– Как это – нет паспорта?
Алессия молча смотрит на него.
– Почему нет? Ты что, забыла его положить? Не понимаю. – Он хмурится.
– В Англию меня ввезли нелегально мужчины, которые потом забрали мой паспорт.
– Нелегально? Мужчины? – Анатолий стискивает зубы, на щеках ходят желваки. – Ничего не понимаю…
Чувствуя себя слишком уставшей и сломленной для объяснений, Алессия просто повторяет:
– У меня нет паспорта.
– Черт побери! – Анатолий бьет ладонью по рулю.
– Алессия, проснись.
Что-то не так. Алессия в растерянности.
«Максим?»
Она открывает глаза, и ее сердце падает в ад. Рядом Анатолий, машина стоит у обочины. За окном темно, но в слабом свете фар видны проселочная дорога и заиндевевшие поля.
– Выходи из машины, – говорит Анатолий.
Алессию окрыляет надежда: он оставит ее здесь, и она пойдет обратно пешком. Однажды она уже так сделала.
– Выходи! – уже злее повторяет Анатолий.
Он выходит из машины и широко распахивает дверцу. Схватив девушку за руку, вытаскивает ее наружу и ведет к задней части машины. Открывает багажник, в котором нет ничего, кроме небольшого чемодана и сумки Алессии.
– Тебе придется забраться сюда.
– Что?!
– Выбора нет. Ты без паспорта. Залезай.
– Пожалуйста, Анатолий! Я боюсь темноты. Пожалуйста.
Он хмурится.
– Залезай, или я затолкаю тебя туда сам.
– Пожалуйста, нет! Я не люблю темноту!
Однако он быстро заталкивает ее в багажник и захлопывает крышку.
– Нет!
Внутри кромешная тьма. Алессия кричит и брыкается, но тьма наваливается на нее, втекает в легкие и душит, словно тот черный пакет, в котором она в прошлый раз пересекала пролив. Ей нечем дышать.
«Только не темнота! Нет, только не темнота! Я ненавижу темноту!»
Миг спустя дверца багажника открывается, в лицо бьет слепящий свет. Алессия щурится.
– Возьми. – Анатолий протягивает ей фонарик. – Не знаю, насколько хватит батареек. Лучшего ничего нет. Как только мы окажемся в поезде, я сразу открою багажник.
Ошеломленная Алессия берет фонарик и прижимает его к груди. Анатолий подкладывает ей под голову сумку и укрывает своим пальто.
– Вдруг ты замерзнешь? Я не знаю, достигает ли сюда тепло обогревателя. Поспи. И не шуми. – Бросив на нее строгий взгляд, он закрывает багажник.
Машина трогается с места. Вцепившись в фонарик, Алессия прикрывает глаза и пытается успокоить дыхание. Мысленно она начинает играть Баха – прелюдию № 6 ре минор. В воображении вспыхивают ярко-голубые и бирюзовые пятна, а пальцы отбивают каждую ноту на корпусе фонарика.
Кто-то трясет ее за плечо, и Алессия просыпается. Анатолий. Пар от его дыхания подсвечен одиноким фонарем парковки.
– Почему ты так долго просыпаешься? Я уж думал, ты потеряла сознание, – с облегчением произносит Анатолий.
«С облегчением? Да быть того не может!»
– Мы переночуем здесь, – говорит он.
Алессия моргает, кутаясь в пальто. Холодно, в мыслях сумбур, глаза опухли от слез.
Вздохнув, Алессия садится, и порыв холодного ветра тут же швыряет ей в лицо прядь волос. Она неуклюже выбирается из багажника, не принимая помощи Анатолия – не хочет, чтобы он к ней прикасался. Забрав у Алессии свое пальто, Анатолий надевает его, берет чемодан и вручает девушке ее сумку. Парковка почти пуста – кроме их машины здесь стоят еще две. Невдалеке виднеется приземистое, ничем не примечательное здание. Наверное, гостиница.
– Иди за мной. – Анатолий поспешно идет к входу здания. Алессия тихо ставит сумку на землю, разворачивается и убегает.
Глядя в потолок, я обдумываю планы, которые пришли мне на ум после похищения Алессии. Завтра я вылечу в Албанию вместе с Томом Александром. К сожалению, частный самолет не успеют подготовить, придется лететь пассажирским рейсом. Благодаря Магде у нас есть адрес родителей Алессии. Кстати, жених нашел Алессию тоже «благодаря» Магде. Но лучше об этом не думать, иначе я впаду в ярость.
