Анатолий смотрит на девушку, потирая щеку, и тут же бьет наотмашь по лицу – раз, другой… потом снова толкает ее в багажник. Алессия падает, ударяясь плечом, спиной и головой. Прежде чем она успевает запротестовать, дверца захлопывается.
– Останешься там, пока не научишься прилично себя вести! – кричит Анатолий.
Задыхаясь от гнева и смаргивая злые слезы, девушка хватается за ноющую голову.
Такова теперь ее жизнь.
Я отпиваю глоток «Негрони». Мы с Томом сидим в баре по соседству с гостиницей. Он вполне современный, стильный и уютный, а обслуживающий персонал дружелюбный и внимательный, причем не чрезмерно. К тому же они умеют смешивать чертовски хороший «Негрони».
– А здесь неплохо, – глотнув спиртного, заявляет Том. – Я ожидал увидеть коз и мазанки.
– Угу, я тоже. А здесь недурно.
Том внимательно смотрит на меня.
– Прости, Треветик, но я должен спросить. Почему ты это делаешь?
– Что именно?
– Ищешь эту девушку по всей Европе. Зачем?
– Из-за любви, – отвечаю я таким тоном, будто это сам собой разумеющийся ответ.
«Неужели не понимает?»
– Любовь?
– Ага. Ничего сложного.
– К своей горничной?
Я закатываю глаза. Ну, работала у меня Алессия уборщицей, и что? И по-прежнему хочет работать.
– Просто прими это как факт, Том. Я намерен на ней жениться.
Поперхнувшись, Том капает красной жидкостью на стол. А я в очередной раз недоумеваю, зачем взял его с собой.
– Ладно, Треветик, она хорошенькая, насколько я помню… но жениться-то зачем?
– Я люблю ее.
Он обескураженно качает головой.
– Том, если ты не набрался храбрости предложить Генриетте выйти за тебя замуж – а она просто святая, раз продолжает с тобой жить, – то не суди остальных.
В его глазах зажигается воинственный огонек.
– Слушай, старик, я был бы плохим другом, если бы не раскрыл тебе глаза на очевидное.
– А именно?
– У тебя горе, Максим, – на удивление спокойно говорит Том. – Ты не задумывался о том, что это внезапное увлечение – всего лишь один из способов облегчить боль после смерти брата?
– Кит тут ни при чем, и я не просто увлекся. Ты не знаешь Алессию. Она выдающаяся девушка. В моей жизни было много женщин, Алессия не такая, как все. Ее не волнует тривиальная хрень. Она умная, забавная и храбрая. А слышал бы ты, как она играет на рояле! Она гениальна, черт возьми!
– Правда?
– Да. Вот в чем дело. С тех пор как я встретил ее, я увидел мир в другом свете. И пытаюсь найти в нем свое место.
– Полегче, старина.
– Нет, это ты полегче, Том. Я нужен ей. Быть нужным – прекрасно, и она тоже нужна мне.
– Строишь отношения на взаимной нужде?
– Дело не только в этом, – скрипнув зубами, говорю я. – Ты сражался за родину, теперь у тебя доходный бизнес… А чего добился я?
– Ну, ты вот-вот займешь свое место в истории рода Треветик и сохранишь наследство для грядущих поколений.
– Знаю, – со вздохом говорю я. – Вот я и хочу иметь рядом ту, которой можно доверять. Которая любит меня и ценит не за деньги и титул. Я что, слишком многого прошу?
Том хмурится.
– Ты нашел такую женщину, – продолжаю я. – И теперь принимаешь ее как должное.
– Ты прав, – бормочет он и смотрит в свой бокал. – Я люблю Генриетту и должен поступить как подобает.
– Вот именно.
– Ладно, давай закажем еще по одной.
Том подзывает официанта для очередного заказа, а я задумываюсь – уж не придется ли мне столкнуться с недоверием в отношении Алессии со стороны каждого из моих друзей? И семьи?
– Сделайте двойной, – говорю я официанту.
Проснувшись, Алессия понимает, что машина остановилась. Двигатель выключен. Дверца багажника открывается, и в проеме возникает Анатолий.
– Надеюсь, ты уже научилась хорошим манерам?
Бросив на него злой взгляд, Алессия садится и трет глаза.
– Вылезай, мы здесь заночуем.
Он не предлагает ей руку. Вместо этого он сдергивает с нее пальто и надевает на себя. Алессия ежится от пронизывающего ветра, у нее болит все тело, но она самостоятельно вылезает из багажника и в мрачном настроении стоит рядом с машиной, ожидая очередного приказа.
Анатолий наблюдает за ней, сжав губы в тонкую злую линию.
– Ну, стала немножко послушней?
Алессия молчит.
Пока он, фыркнув, достает их багаж, Алессия осматривается. Парковка в центре города. Невдалеке высится здание многоэтажной гостиницы, подсвеченное, словно в голливудских фильмах. «Вестин» – гласят буквы на фасаде.
Анатолий резко хватает Алессию за руку и тащит ко входу. Она едва поспевает за его быстрым шагом.
В фойе все по-современному сверкает и светится, и Алессия понимает, что они в гостинице «Вестин», находящейся в Загребе. Анатолий регистрирует их на беглом хорватском, и через несколько минут они уже едут в лифте на пятнадцатый этаж.
Анатолий заказал роскошный номер в кремовых и коричневых тонах. Здесь есть диван, письменный стол, журнальный столик, а сквозь раздвижные двери виднеется кровать.
Одна кровать.
«Нет!»
Усталая Алессия беспомощно замирает у входа.
Сняв пальто, Анатолий швыряет его на диван.
– Есть хочешь? – Он открывает дверцы шкафа под телевизором и вскоре находит мини-бар. – Ну?
Алессия кивает, и Анатолий подбородком указывает на книгу в кожаном переплете, лежащую на столе.
– Здесь могут доставить еду в номер. Выбери себе что-нибудь. И сними уже пальто.
Алессия листает книгу. Текст в ней на хорватском и английском. Она без колебаний выбирает самое дорогое блюдо, не испытывая никаких угрызений совести за то, что Анатолию придется раскошелиться. Вспомнив, как она сопротивлялась, когда Максим платил за нее, Алессия хмурится. Анатолий берет две бутылочки виски и поочередно открывает их. Какие могут быть угрызения совести, когда она – жертва похищения, на которую уже не раз подняли руку? С Максимом все было иначе. Максиму она должна. За многое. Ее Мистер… Она перестает думать о нем, чтобы погоревать позже.
– Я хочу стейк «Нью-Йорк», – заявляет Алессия. – Салат и картофель фри. И красное вино.
Анатолий удивленно оборачивается к ней.
– Вино?
– Да, вино.
Анатолий задумчиво смотрит на нее.
– Ты все больше похожа на европейку.
