«Какой он красивый!»
«Слишком красивый».
И полуголый! А почему он так рассердился? Разве она его разбудила?
Нет! Он же прогонит ее, не позволит больше играть на рояле.
Алессия в панике опускает глаза, подыскивая верные слова, и изо всех сил сжимает метлу, чтобы не упасть.
Кто, черт побери, эта зашуганная скромняга в коридоре? Ничего не понимаю. Вроде мы с ней раньше не встречались. Картинка из полузабытого сна возникает в памяти, как фотография поляроида: ангел в голубом у моей постели. Она?.. И как она оказалась здесь – ноги приросли к полу, перепуганное личико побледнело, глаза буравят пол. Костяшки ее пальцев постепенно белеют. Девушка вцепилась в палку от метлы, как будто та держит ее на земле. Под шарфом не видно ее волос, а слишком широкий нейлоновый халат скрывает контуры худенькой фигурки.
– Ты кто? – повторяю я вопрос чуть мягче.
Зачем пугать малышку? Она на мгновение поднимает огромные глаза цвета кофе эспрессо, обрамленные невероятно длинными ресницами, и снова пялится в пол.
Черт!
Я смотрел в ее темные бездонные глаза не более секунды, и мне… скажем, не по себе. Она по меньшей мере на голову ниже меня ростом, в ней где-то пять футов и пять дюймов против моих шести футов и двух дюймов. У нее тонкие черты лица: высокие скулы, чуть вздернутый носик, гладкая светлая кожа, бледные губы. Ей не помешало бы погреться несколько дней на солнце и как следует поесть.
Она явно убирает мою квартиру. Горничная. Но почему она? Или теперь она вместо другой?
– Где Кристина?
Все-таки ее молчание немного раздражает. Наверное, девушка – дочь или внучка Кристины.
Она по-прежнему глядит в пол, стоит, хмуро сдвинув брови. Ровные белые зубки покусывают верхнюю губу, а глаза все так же упрямо опущены.
«Посмотри на меня», – мысленно приказываю я.
Мне хочется приподнять ее голову за подбородок, однако девушка, будто прочитав мои мысли, сама смотрит на меня. Ее взгляд встречается с моим, язычок нервно облизывает верхнюю губу. Я вздрагиваю – мышцы мои напряглись, а яркая вспышка желания бьет сильнее чугунного шара, которым сносят старые здания.
«Чтоб тебя!»
Острое желание сменяется раздражением, и я недовольно щурюсь. Да что за дьявольщина со мной творится? Почему женщина, которой я никогда прежде не видел, так на меня влияет? Крайне неприятно. Под тонкими арками бровей темные глаза расширяются, девушка отступает, ослабив хватку на метле, и та с громким стуком падает на пол. Девушка грациозно, без усилий склоняется к полу, поднимает метлу и снова цепляется за палку, как за спасательный круг. Ее щеки медленно покрываются румянцем, и она что-то неразборчиво лепечет.
«Какого дьявола! Я что, перепугал бедняжку до полусмерти?»
Я не хотел.
Злюсь-то я на себя. Не на нее.
Или есть другая причина?
– Может быть, ты меня не понимаешь? – спрашиваю я скорее себя, чем молчаливую собеседницу, запуская пятерню в волосы и приказывая телу наконец очухаться. Кристина отвечала односложно: «Да» или «Здесь», и наши разговоры с ней сопровождались подробной жестикуляцией с моей стороны, если я хотел объяснить, что мне требовалось в дополнение к обычной уборке. Эта девушка, наверное, тоже полька.
– Я убираю, мистер, – шепчет она, не поднимая глаз.
Длинные ресницы веерами лежат на фарфорово-гладких щеках.
– А где Кристина?
– Вернулась в Польшу.
– Когда?
– На прошлой неделе.
«Вот это новость! И какого черта мне никто об этом не сообщил?»
Кристина мне нравилась. Она убирала мою квартиру три года и знала все мои маленькие грязные секреты. А я с ней даже не попрощался.
Может быть, это временно.
– Она скоро вернется? – спрашиваю я.
Морщинки на лбу у девушки становятся глубже, однако она молчит, только бросает взгляд на мои ноги. Не знаю почему, это меня смущает. Упершись руками в бедра, я отступаю на шаг, с каждой минутой все меньше понимая, что происходит.
– Ты здесь давно?
Она отвечает едва слышно, будто ей не хватает воздуха.
– В Англии?
– Пожалуйста, посмотри на меня, – прошу я.
Ее тонкие пальчики снова в отчаянии крепко обхватывают деревянный черенок метлы. Можно подумать, девушка намерена ею обороняться. Однако она нервно сглатывает и поднимает голову, устремляя на меня огромные бездонные карие глаза. В таких можно утонуть. Мое тело встает по стойке «смирно», а во рту становится сухо, как в пустыне.
«Черт!»
– Я в Англии три недели.
На этот раз слова звучат яснее и громче. Незнакомка говорит со странным акцентом и решительно выпячивает подбородок. Ее губы порозовели. Нижняя кажется чуть пухлее, а язычок снова пробегает по верхней губе.
«Ад и преисподняя!»
Она меня чертовски возбуждает. Я отступаю еще на шаг и задумчиво повторяю:
– Три недели?
Что же со мной творится?
Что в этой девушке такого необычного?
«Она чертовски необыкновенная», – тихо звенит у меня в голове.
О да. Даже в бесформенном халате дьявольски привлекательна.
«Сосредоточься!»
Она так и не ответила на мой вопрос.
– Нет. Я спрашиваю: как давно ты пришла в мою квартиру?
Откуда эта малышка вообще взялась? Кажется, миссис Блейк нашла Кристину через каких-то своих знакомых. Однако девушка, сменившая Кристину, по-прежнему молчит.
– Ты говоришь по-английски? – спрашиваю я, пытаясь вытянуть из нее хоть слово. – Как тебя зовут?
Девушка мрачно меня оглядывает – наверное, так смотрят на идиотов.
– Да. Я говорю по-английски. Меня зовут Алессия Демачи. Я нахожусь в вашей квартире с десяти часов утра.
Ого! Да она и правда говорит по-английски!
– Понятно. Хорошо. Приятно познакомиться, Алессия Демачи. А меня зовут…
«Как же представиться? Треветик? Тревельян?»
– Максим.
Она коротко кивает, будто бы собираясь сделать реверанс, однако остается на месте, сжимая метлу и раздевая меня встревоженным взглядом.
Такое впечатление, что на меня со всех сторон на-двигаются стены холла, грозя задушить. Хочется развернуться и бежать что есть сил от этой странной девушки и ее глаз, переворачивающих душу.
– Ну, рад был с тобой познакомиться, Алессия. Продолжай уборку, пожалуйста. – Подумав, я прошу: – И смени заодно постельное белье. – Взмахом руки я показываю, где находится моя спальня. – Ты ведь знаешь, где лежат простыни?
