– Леди Треветик?
– Моя мать считает, что Каролина справится.
Оливер ощетинивается.
Что это с ним? Почему Оливеру не нравится Каро? Из-за Ровены? Ее мало кто любит, должен признать.
– Давай я поговорю с Каролиной, но ты все равно пришли мне информацию о тех дизайнерах и примеры их работ, – говорю я.
Оливер кивает. Я отдаю ему мою каску и прощаюсь.
– До завтра, – отвечает он, открывая передо мной хлипкую дверь, которая вместе с деревянным лесами скрывает фасад обновленных зданий.
Дождь наконец стих. Стемнело. Подняв воротник пальто, я жду такси. Куда бы поехать? В клуб или домой?
Обходя по кругу рояль, вспоминаю Алессию. Вижу, как она тянется к дальнему краю, чтобы отполировать блестящую черную крышку. Рояль сияет в свете люстры. Подумать только, меня возбуждает женщина в халате и огромных розовых трусах.
Как она пробралась ко мне в душу, да еще так быстро? Я ничего о ней не знаю. Я вообще никогда не видел подобной девушки. Я привык к уверенным женщинам, знающим себе цену – с ними мне легко. Алессия застенчивая, сосредоточена на своей работе и, кажется, совсем не горит желанием со мной общаться… хочет стать невидимой. Она ставит меня в тупик. Вспомнив, как она приняла у меня из рук зонт, я улыбаюсь. С какой благодарностью она смотрела на меня! Что же у нее за жизнь, если простой зонт так ее ошарашил?
Присев за рояль, я вспоминаю лицо Алессии, когда она склонилась над нотами. Возможно, она действительно умеет читать мелодии. Или даже играть на музыкальных инструментах. Интересно, что она подумала о моей пьесе? Нет, это все мое воображение. А вот в паху ощутимо тянет.
«Твою мать. Пойди и трахни кого-нибудь».
Тем не менее весь вечер я провожу за роялем, наигрывая одну за другой новые пьесы.
Алессия лежит на маленькой складной койке, которая служит ей постелью, в крошечной комнате у Магды. Мысли у нее путаются – столько всего нужно сделать! – однако то и дело возвращаются к зеленоглазому Мистеру. Вот он за роялем. Веки опущены, лоб нахмурен, губы полуоткрыты… А потом он так ласково взглянул на нее, когда подал ей зонт. Его волосы взъерошены, полные губы изогнуты в приветливой улыбке. Интересно, каковы они в поцелуе?
Ее рука скользит по телу, касаясь груди.
Он мог бы поцеловать ее сюда.
Она охает, отдавшись на волю фантазии, воображая, что это его рука касается ее тела.
Гладит.
Здесь.
Она ласкает себя, заглушив в груди стоны. Стены в домике Магды такие тонкие.
Она думает о нем, а ее тело полнится желанием.
Все сильнее.
Его лицо.
Спина.
Длинные ноги.
Она задыхается.
Его мускулистые ягодицы.
Плоский живот.
Она со стоном кончает и тут же проваливается в сон.
И видит во сне только его.
Во сне я ворочаюсь с боку на бок.
Она стоит у открытой двери. Видение в голубом.
Войди. Ляг со мной. Я хочу тебя.
Но она уходит. Я вижу ее в гостиной. Она натирает рояль.
На ней только розовые трусики.
Я протягиваю руку, чтобы коснуться ее, но девушка исчезает.
И я просыпаюсь.
Черт.
У меня стоит. Больно.
Ни хрена себе. Надо почаще выбираться в люди.
Я быстро снимаю напряжение.
Даже не помню, когда делал такое в последний раз. Надо перепихнуться. Завтра же. Так и сделаю. Перевернувшись на другой бок, я проваливаюсь в сон.
На следующий день Оливер объясняет мне состояние дел каждого из поместий. Наша контора расположена неподалеку от Беркли-сквер, в старинном георгианском особняке, который мой отец в восьмидесятых годах прошлого века переделал под офисы. Здание целиком принадлежит Треветикам. На верхних этажах находятся офисы еще двух компаний.
Я тщетно пытаюсь сосредоточиться на цифрах, которые произносит Оливер, но не могу заставить себя работать в кабинете Кита. Кажется, я слышу его голос – брат смеется над моими глупыми шутками или отчитывает Оливера за ошибки. Он будто бы вышел на минутку и скоро вернется. Кит очень уверенно чувствовал себя в этом мире. У него все получалось, стоило лишь пожелать.
Однако я знаю: он завидовал моей свободе.
«Конечно, запасной, гуляй по городу, трахайся направо и налево. А некоторым приходится работать, чтобы добыть пропитание».
Я стою над безжизненным, изломанным телом Кита. Рядом со мной врач «Скорой помощи».
«– Да. Это он. Я подтверждаю.
– Благодарю вас, лорд Треветик, – тихо отвечает она».
Вот так меня в первый раз назвали титулом отца и брата…
– Полагаю, можно оставить все, как есть, еще на квартал. – Голос Оливера возвращает меня к действительности. – Хотя тебе пора посетить поместья лично.
– Да, конечно.
«Как-нибудь потом»…
Мне мало что известно о состоянии дел в трех поместьях, но я точно знаю, что благодаря неусыпной заботе моего деда, отца и брата все они процветают. В отличие от многих наших знакомых, Тревельяны не испытывают нужды в деньгах.
Ангвин-Хаус в Котсуолде, в графстве Оксфордшир, приносит доход. Поместье открыто для публики, там действует садоводческий центр, детская спортивная площадка, контактный зоопарк, чайная комната. Туок в Нортумберленде сдан внаем со всеми причиндалами богатому американцу, которому нравится воображать себя лордом. Кит и Оливер не раз задавались вопросом, почему янки не купит себе собственное поместье; мне тоже ответ неведом. Трессилиан-холл в Корнуолле, с другой стороны, одно из крупнейших хозяйств во всем Соединенном Королевстве, где выращивают органические фрукты и овощи. Джон, мой отец, одиннадцатый граф Треветик, увлекся органическими продуктами, несмотря на скептические пофыркивания современников. А недавно, чтобы диверсифицировать наши инвестиции и увеличить доходы, Кит спроектировал и построил на окраине поместья роскошные коттеджи, и с тех пор они очень удачно сдаются внаем, особенно летом.
– Нужно обсудить, как ты собираешься использовать поместья и какой штат прислуги стоит для этого держать.
– Что?
Сердце у меня проваливается куда-то в бездну, и я в очередной раз упускаю нить повествования. Я думаю о другом. Завтра придет Алессия. Она единственный служащий, в ком я готов принять участие из самых меркантильных соображений. Как ни изматывал я себя, отжимаясь утром в спортзале, мне не удалось избавиться от влечения к моей горничной.
«Я совершенно очарован незнакомой девушкой».
