Телефон жужжит – еще одна эсэмэска от Каролины. С каждым прочитанным словом у меня становится все суше во рту.
Я не беременна:’(
Кит не оставил мне ничего.
Даже ребенка.
Черт! Горе набрасывается на меня, как из засады.
– Оливер, на сегодня хватит. У меня дела.
– Да, сэр, – отвечает Оливер. – Продолжим завтра?
– Хорошо. Заходи ко мне завтра утром, не слишком рано.
– Договорились, ми… Максим.
– Вот и прекрасно. Спасибо.
Я набираю ответ Каролине.
Еду к тебе.
Не надо. Лучше сходим куда-нибудь.
Напьемся.
Давай. Куда?
Ты дома?
Нет, в конторе.
Тогда встретимся где-нибудь.
У «Лулу»?
Нет. Пошли в Сохо-Хаус.
На Грик-стрит.
Там меня мало кто знает.
До встречи.
В закрытом клубе негде яблоку упасть; с трудом удается отыскать столик на втором этаже у пылающего камина. Мне больше нравится в тишине клуба на Хертфорд-стрит, тот клуб я считаю «моим», но мы оба с Каролиной давние члены клуба «Сохо-Хаус». Каролина не заставляет себя ждать. У нее усталый вид. Кажется, она похудела. Уголки губ горестно опущены, глаза затуманены и припухли. Светлые волосы собраны в небрежный пучок. На ней джинсы и свитер. Свитер Кита.
Куда пропала прежняя, полная жизни Каролина? Я смотрю на нее, и у меня до боли сжимается сердце. На лице Каро отражаются мои страдания.
Я молча встаю и обнимаю ее.
Она всхлипывает.
– Привет, – шепчу я ей в висок.
– Жизнь – дерьмо, – бормочет она.
– Знаю. – Надеюсь, мой голос звучит мягко и успокаивающе. – Присядешь? Садись ко мне лицом, и никто не увидит твоих слез.
– Что, я так плохо выгляжу? – обиженно, но и с некоторым удивлением спрашивает она.
Я целую ее в лоб.
– Ты всегда прекрасна, милая Каро.
– Лгунишка, – беззлобно ворчит она и опускается в обитое бархатом кресло лицом ко мне.
– Что будешь пить?
– «Мула Сохо».
– Хороший выбор.
Я подзываю официанта и заказываю напитки.
– Ты всю неделю сидишь взаперти, – говорит Каролина.
– Много дел.
– Совсем один.
– Да. – Как все-таки приятно говорить правду!
– Что происходит, Максим?
– В смысле? – Я сопровождаю вопрос наивнейшим взглядом невинного ягненка.
– Ты кого-то встретил?
«Какого черта!»
Я быстро несколько раз моргаю, чтобы прогнать незваную картинку: Алессия полирует черную крышку рояля в одних розовых трусиках.
– Так и есть! – охает Каролина.
Я ерзаю в кресле и качаю головой.
– Нет! – отрицаю я очень искренне.
Каролина приподнимает бровь.
– Лжешь.
«Черт. Искренности не долил».
– Как ты догадалась?
Интересно, как у нее получается добраться до самой сути.
– Не знаю. Просто ты не умеешь врать. Расскажи, как все было.
Дьявол!
– Нечего рассказывать. Все выходные я просидел дома. Один.
– Это о многом говорит.
– Каро, мы каждый по-своему переживаем смерть Кита.
– И… что же ты от меня скрываешь?
Я вздыхаю.
– Нам обязательно об этом говорить?
– Да, – отвечает Каролина, и в ее глазах мелькает знакомая насмешливая искорка.
– Есть одна девушка… Но она не знает, что я существую.
– Ты серьезно?
– Да. Не обращай внимания – пустяк, причуда.
Каролина хмурится.
– На тебя это не похоже. Ты никогда не раздумываешь слишком долго о своих… победах.
У меня вырывается горький смешок.
– Не было никакой победы. Вообще ничего не было.
«Она едва смотрит на меня!»
Официант приносит наши бокалы.
– Когда ты ела в последний раз?
Каролина пожимает плечами, и я осуждающе качаю головой.
– Ты сведешь миссис Блейк с ума. Давай поужинаем. Принесите нам меню, – прошу я официанта, и он торопливо уходит.
Я поднимаю бокал, глядя на Каролину.
– За любимых, которых нет с нами.
Этим тостом я надеюсь сменить тему.
– За Кита, – шепчет она, и мы печально улыбаемся друг другу, соединенные любовью к одному человеку.
В два часа ночи мы, слегка в подпитии, открываем дверь в мою квартиру. Каролина не захотела возвращаться домой.
«Кита нет – а без него это не дом».
С ней невозможно спорить.
Мы, покачиваясь, входим в коридор, и я нажимаю кнопки тревожного кода, чтобы отключить сигнализацию.
– У тебя косяк есть? – неразборчиво спрашивает Каролина.
– Нет.
– А что-нибудь выпить?
– Тебе на сегодня достаточно.
Она криво ухмыляется.
– Что, заботишься обо мне?
– Как всегда, Каро. Сама знаешь.
– Тогда пошли в постель, Максим.
Она обнимает меня за шею, подставив лицо для поцелуев, сосредоточив затуманенный взгляд на моих губах.
Черт! Я хватаю ее за плечи и отстраняюсь.
– Нет. Я уложу тебя спать, Каролина.
– Как это? Почему?
– Ты пьяна.
– И что?
– Каролина. Перестань. – Я целую ее в лоб.
– Почему?
– Сама знаешь почему.
Она морщится и, пошатываясь, отходит от меня на шаг. В ее глазах набухают слезы.
– Не надо, – прошу я. – Не плачь. Нам больше нельзя, ты ведь понимаешь. – Я сам обнимаю ее.
«С каких это пор угрызения совести не позволяют мне трахаться?»
– Все из-за того, что ты кого-то встретил?
– Нет.
Да.
Может быть.
Не знаю.
– Пойдем. Я уложу тебя спать.
Обняв Каролину за плечи, веду ее в гостевую спальню, в которой так редко спят гости.
