«Всего по глоточку, на ночь», – сказала она.
Я взглянул в ее огромные синие глаза, полные печали, и сразу понял, чего она ждет. Точно так же она смотрела на меня в тот вечер, когда мы узнали о несчастном случае с Китом, а потом и о его смерти. Тогда я не смог сказать ей «нет». Мы не раз были на грани, однако той ночью я забыл обо всем и просто трахнул жену моего брата.
А теперь все повторилось, хотя Кита проводили в последний путь лишь два дня назад.
Я хмуро изучаю взглядом потолок. Жалкое ничтожество – вот что я такое, вернее и не скажешь. Но ведь и Каролина такая же.
Хотя у нее есть оправдание: она в трауре, испугана, не знает, чего ожидать, а я ее лучший друг. К кому же еще ей обратиться в трудную минуту? Я сыграл предложенную мне роль – утешил скорбящую вдову.
Скомканная записка летит на деревянный пол и скользит под диван, заваленный моей одеждой. Я провожаю бумажный комок хмурым взглядом и вновь закрываю глаза, не желая видеть полупрозрачные тени под потолком – они будто насмехаются надо мной и моими мыслями.
Кит был хорошим парнем.
Кит. Наш дорогой Кит. Все его любили – даже Каролина. Ведь она выбрала его! Я вдруг вспомнил, каким увидел Кита в морге – изломанное тело под простыней. Набрав в легкие побольше воздуха, я гоню непрошеное воспоминание, а к горлу подкатывает ком. Киту с нами не повезло. Он заслуживал куда лучших друзей, чем дорогуша Каро и я – неприкаянный, никчемный прожигатель жизни. Кит не заслужил этого… предательства.
Дьявольщина.
Да кого я обманываю?
Мы с Каролиной два сапога пара. Она утолила мое желание, а я – ее. Мы взрослые, в сущности, свободные люди. Ей понравилось. Мне тоже. Это вообще мой конек – трахать изнемогающих от желания красоток всю ночь до утра. Хоть какое-то занятие.
Благодаря сексу я в отличной форме, а в судорогах страсти я узнаю о женщине все, что нужно: как заставить ее вспотеть, и кричит она или плачет, когда кончает.
Каролина – плакса.
Каролина совсем недавно овдовела.
Черт.
А я остался без старшего брата, без путеводного маяка, за которым я следовал последние годы.
Черт.
Стоит закрыть глаза, и я снова вижу бледное лицо мертвого Кита. У меня в груди будто зияет дыра.
Невосполнимая потеря.
Какого дьявола он покатил в тот вечер на мотоцикле по скользкой дороге? Ума не приложу. Кит всегда был самым здравомыслящим, самым уравновешенным и умелым, воплощенная Надежность.
Из нас двоих семья гордилась Китом, он высоко нес знамя фамильной репутации и вел себя безукоризненно. Он трудился в Сити, представлял деловые интересы семьи – весьма обширные. Кит никогда не принимал поспешных решений, не гонял на машине как сумасшедший. Старший, благоразумный брат неизменно шел к вершине, а не катился под гору. Не блудный сын, как некоторые. Вот я – обратная сторона медали. Паршивая овца. От меня никто ничего не ждет. Об этом я ревностно забочусь. Постоянно.
С мрачной миной я сажусь на кровати, щурясь от резкого утреннего света. Пора в спортзал. Совсем рядом, только в подвал спуститься. Бег, секс и фехтование – и я в хорошей форме.
Гремит танцевальная музыка, по спине крупными каплями катится пот, а я резко втягиваю в легкие воздух. Стучу подошвами по беговой дорожке, и с каждой секундой в голове проясняется. Ожесточенно довожу себя до предела, хочу устать до невозможности. Обычно на пробежке я сосредоточиваюсь и благодарю свое тело – физические упражнения приносят боль, но я счастлив, что в состоянии ее чувствовать, даже если горят легкие и ноют мышцы. Сегодня я ничего не хочу чувствовать. Адски-жуткая неделя высосала меня до капли. Мне нужна лишь боль от усталости, физическая боль. А не боль потери.
«Бежать. Дышать. Бегу. Дышу».
«Не думать о Ките. Не думать о Каролине».
«Бежать. Бежать. Бежать».
В заключительные минуты пятимильной пробежки я замедляю шаг, позволяя вернуться лихорадочным мыслям. Впервые за долгие годы у меня вдруг образовалась куча дел.
Пока Кит был жив, я жил по раз и навсегда устоявшемуся расписанию: с утра приходил в себя после вчерашнего, а потом придумывал, чем занять следующий вечер и ночь. И все. Больше ничего. День за днем. Не люблю вытаскивать на свет божий подробности своей жизни, однако в глубине души я прекрасно знаю, что мое существование лишено малейшего смысла. В двадцать первый день рождения мне открылся доступ к очень солидному трастовому фонду, и с тех пор я ни дня по-настоящему не работал. В отличие от старшего брата, который пахал за двоих. Кит трудился без отдыха, но, честно говоря, у него не было выбора.
А сегодня все изменилось. Я обязан проследить за исполнением последней воли Кита, что само по себе шутка еще та. Последняя хохма Кита, какие уж тут сомнения, однако раз старший брат занял место в семейном склепе, то пришло мое время огласить завещание и… как бы это поточнее выразиться, его исполнить.
Кит не оставил наследников.
Беговая дорожка останавливается, и я вздрагиваю с головы до ног. Не хочу думать о неизбежных сложностях.
Схватив айфон, я набрасываю на шею полотенце и бегу вверх по лестнице на шестой этаж, в свою квартиру.
Сбрасываю одежду в спальне прямо на пол и топаю мыться.
Под душем, намыливая голову, стараюсь сообразить, что же мне делать с Каролиной. Мы знакомы со школы. Нам было по тринадцать лет; и ее, и мои родители развелись, и мы учились в одном пансионе, когда ощутили друг в друге родственные души. Я был новеньким, и Каролина взяла меня под свое крыло. Мы стали неразлучны. Она была и всегда будет моей первой любовью, первой девушкой, с которой я переспал… и так неудачно… аж вспомнить противно. Спустя годы она предпочла моего брата. Несмотря на такой ее кульбит, мы остались друзьями и не касались друг друга – пока Кит был жив.
Черт. С этим пора кончать. Кому нужны дополнительные сложности. Я бреюсь, и из зеркала меня сурово рассматривают горящие зеленые глаза.
«Не вздумай все испортить. Каролина – твой друг, один из немногих. Лучший друг. Договорись с ней. Она знает, что мы слишком разные и не сможем быть вместе». Я киваю своему отражению, чувствуя, что понял, как поступить с Каролиной, и вытираю с лица пену. Бросив полотенце на пол, направляюсь в гардеробную. Там выбираю из стопки одежды черные джинсы и с облегчением обнаруживаю на вешалке выглаженную белую рубашку и черный блейзер только из химчистки. Обедаю я сегодня с юристами, которые ведут дела нашей семьи. Быстро надев ботинки, снимаю с вешалки пальто – на улице не жарко.
Черт, сегодня же понедельник!
Моя горничная Кристина, пожилая полька, придет убирать квартиру ближе к обеду.
Я кладу на столик в коридоре пару купюр, включаю сигнализацию и закрываю за собой дверь. Щелкнув ключом в замке, сбегаю по ступенькам. Обойдусь и без лифта.
